"Счастье – это путь…": персональная выставка живописи и резьбы В.М. Лысова в ЦВЗ АХУз открыла нам заново большого художника

         «Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы,

                                                        Наше лето, нашу зиму и весну…

Ничего, что мы чужие. Вы рисуйте!

Я потом, что непонятно, объясню»

Б. Окуджава.

В канун  2016 года Василий Михайлович  Лысов (1926-2016) мне позвонил и пожелал бодрым голосом счастливых жизненных перемен и новых творческих успехов и заверил меня, что скоро увидимся, ведь год только начинается… А жить ему оставалось считанные дни, и увиделись мы с ним на его посмертной персональной экспозиции живописи и резьбы в Центральном выставочном зале Академии художеств Узбекистана незадолго до закрытия выставки. Это была выставка длиной в целую жизнь художника. В экспозиции было представлено более ста авторских работ (живопись, графика, резьба по дереву) – подобной выставки я не помню: она была  составлена по высшему культурному образцу и запомнится надолго тем, кто хотя бы раз переступил порог выставочного зала на первом этаже за прошедших  три недели (07-23 мая 2016 г).

С лучезарным художником я познакомилась в читальном зале библиотеки в старом городе на Чор-су (она не сохранилась). В овальном помещении читального зала  было всегда прохладно, хоть и душновато. Снаружи  во всей красе открывался  старогородской базар. Он представлял собой эдем восточной жизни: здесь под ярким солнцем заманивало под свои прохладные своды среднеазиатское сооружение  с характерным бирюзовым купольным помещением, крытыми проходами, красочностью южных даров и узбекской толпы, здесь пчелиным роем гудела жизнь и торговля с раннего утра до заката солнца. Я усиленно готовилась к вступительным экзаменам на  журфак МГУ, поэтому в летние дни приходила сюда как на работу. Рядом со мной целый стол, заваленный старыми журналами и художественными альбомами,  занимал  седовласый человек средних лет, который однажды заговорил со мной. В то время он работал в детском доме №22 на Чиланзаре и писал там портреты сирот, охотно позировавших ему. Художник пригласил меня посмотреть эти портреты. Увидев их, я сразу же поняла, что передо мной великий мастер реалистического портретного жанра и только потом я узнала, что его любимый жанр – это натюрморт, хотя он писал и пленерные пейзажи, и жанровые картины, но скорее всего, на них он отрабатывал своё мастерство и зоркий взгляд.

На персональной выставке творчества В.М. Лысова в память об этом большом мастере, пожалуй, я впервые заново открыла для себя  дорогого  мне человека, с которым приходилось встречаться не раз на многих его выставках в Ташкенте,  на всесоюзных художественных выставках в Манеже в Москве во время моей учёбы в МГУ в середине 70-х годов прошлого века, в его мастерской на  седьмом квартале  на Чиланзаре и, конечно, в редкие праздничные дни у меня дома, который он украсил своими  картинами на радость хозяйке и моим гостям. Начав с пленерной живописи, достаточно полно представленной в экспозиции ранними работами, художник затем перешёл к натюрмортам – его основному живописному жанру. В натюрмортах он  блестяще использовал декоративное отношение к цвету, но на всех этапах своей  долгой насыщенной событиями творческой жизни он оставался убеждённым вдумчивым реалистом. В поздних монохромных портретах детдомовских детей и близких родных его талант, отметая всё лишнее, мелочное, второстепенное, обнажал главное в характерах моделей, благодаря чему они включились в диалог со зрителями  в прошлом веке и продолжают общаться с нами в наши дни даже после ухода своего творца.

Василий Михайлович не только живописец. Ещё одна сторона  его многогранного творчества связана с резьбой по дереву. Этим сложным видом искусства занимались его отец и старший брат и передали это увлечение  Василию. Художник называл резьбу по дереву своим хобби, но отдавал ему много времени. Искусно сделанные им многочисленные ковши, ложки, черпаки, резные рамки к картинам, вошедшие в экспозицию,  можно назвать  подлинными произведениями искусства. Деревянная солонка  большого мастера в моём доме, вырезанная из вишнёвого дерева,  украшает любое застолье в моём доме. Резная рама к пейзажу, выполненному в Константинове , на родине С. Есенина, словно служит для него настоящей оконной рамой с русскими  узорчатыми наличниками,  и одухотворяет пейзаж, делает его по-настоящему живым: каждое утро я просыпаюсь и  вглядываюсь в это оконце в есенинский мир с шумящими берёзками и клином журавлей в осеннем небе и  автографом художника с цитатой  любимого поэта: «И журавли, печально пролетая, уж не  жалеют больше ни о ком».

Василий Михайлович – не просто редкий талант, но человек богатой внутренней культуры. Он много читал, хорошо знал поэзию А.С. Пушкина  и С. А. Есенина, Валентина Берестова и  Константина Ваншенкина, цитировал наизусть современных узбекских поэтов. Художник вошёл в современную живопись Узбекистана в середине пятидесятых годов прошлого столетия и остался в ней признанным мастером натюрморта и автором множества содержательных пейзажных этюдов и портретов.

Живописец родился в 1926 году  в Саратовской губернии. О своих первых увлечениях рисованием он вспоминал: «Очень хорошо помню своё первое впечатление от увиденных цветных картинок. Это были тонкие детские книжки, которые родители привезли с ярмарки. Я в первый раз увидел книгу и иллюстрации к ней. Очень долго и внимательно разглядывал каждую страницу и каждую картинку. Чуть позже в начальных классах я срисовывал изображения с почтовых открыток. Учителя заметили моё стремление и тягу к живописи. Всячески поощряли, отмечали это. И я начал оформлять сцены для детских утренников, школьных спектаклей, разных мероприятий».

Зимой 1940 г. семья Лысовых из Бухары, куда они бежали всей многодетной семьёй из голодной России в 1935 г.,  переехала в Ташкент. В 1943 году Василия Лысова призвали в армию в качестве художника-картографа и направили в пограничные войска на иранской границе. После демобилизации вернулся в Ташкент в  артель художников под новым названием «Художник Узбекистана». Здесь состоялась его знаменательная встреча с народным художником Узбекистана В.И. Уфимцевым (1899–1964). В 1957 году живописец окончил Республиканское художественное училище имени П. Бенькова. С 1961 г. началась активная самостоятельная  творческая и выставочная деятельность художника. Он был принят в живописную секцию Союза художников СССР, которую возглавлял в течение 15 лет (1967–1982).

Ни одно искусство не может существовать без свободы творчества. Наиболее полно эта внутренняя свобода художника Лысова проявилась в его излюбленном жанре — натюрморте, которому он прослужил более полувека, став поистине ведущим мастером в этом направлении.

В этом жанре работали выдающиеся художники П. Кончаловский, М. Сарьян, Ю. Пименов, сёстры Ерануи и Марьям Асламазян, М. Абегян, Н. Кашина и многие другие. Для них характерно многообразие видов натюрморта. Одни с любовью пишут цветы; другие — тематические натюрморты, в которых изображённые предметы красноречиво рассказывают о личности хозяина; третьи ставят перед собой более сложную задачу: связи «мёртвой натуры» с тем интерьером, где она находится, и большим миром, который её окружает. Каждый художник выражает своё миропонимание, своё отношение к окружающему миру и переживаемое настроение. Именно в натюрморте, по словам Лысова, можно наиболее полно выразить своё отношение к миру. По признанию художника, его мир построен на любви к природе, жизни, людям — эта всеобщая и всепоглощающая любовь служит ему маяком в одиноком блуждании в потёмках на не изведанном до конца творческом пути. Это глубокое благодарное чувство любви, всепрощения и даже какой-то вины перед близкими, — что, может быть, в своё время недодал им в полной мере своей нежности, — вдохновляло мастера  всю жизнь и давало ему силы до конца ежедневно работать,  не повторяясь, как непохоже созидает природа в своих бесконечных живых формах и фантазиях, заведомо прощая людям их грубое обращение с ней.

В «постановочных» натюрмортах Лысова существенную роль играет пространство, окружающее предметы, и это вносит в них элемент рационализма. Если, например, сравнивать «Цветущий кактус» М. Асламазян с «Цветущими кактусами» В. Лысова, то «женский» натюрморт нам кажется более романтичным и эмоциональным, а «мужское» восприятие тех же растений более рациональное. В кактусах Лысова царит спокойная устойчивость геометрических форм и более сдержанный колорит. Но при всём различии двух подходов в решении художественного замысла, их, пожалуй, объединяет одна реалистическая живописная школа М. Сарьяна.

Известный искусствовед, заслуженный деятель искусств Узбекистана Р.Х. Такташ во вступительной статье к каталогу персональной выставки произведений В. Лысова (1986) особое внимание уделил анализу этого жанра в творчестве художника. Он проследил эволюцию его мастерства от постепенного преодоления сырости и приблизительности цвета в ранних эскизных работах до более зрелого тщательного изучения и обобщения натуры, добротной сделанности, убеждающей завершённости натюрмортов. «В их исполнении, — утверждает автор художественной рецензии — В. Лысова отличает завидное терпение, тщательность и основательность в работе. Он стремится передать изображаемые вещи во всём своеобразии их цвета, фактуры и материальности, веса, плотности». И в лучших работах художнику это вполне удаётся: «Бухарская дыня», «Натюрморт с дыней» (1962), «В мастерской» (1974), «Охотничий», «Ваза и черпаки», «Резьба по дереву» — натюрмортах с персиками, айвой, гранатами, дыней, наманганскими яблоками, цветущими кактусами, артишоками 70-90 годов прошлого века и нулевых нашего столетия.

Особенно хочется выделить натюрморты с дыней: обычно их дополняет рассыпанный по всему пространству холста спелый светоносный виноград. Такое соседство даёт возможность зрителю ощутить и холодную влажность разрезанной дыни, рыхлость её белой мякоти, и горячие контрастные светоносные гроздья винограда, напоминающие мне стихотворные строки Геворга Эмина:

«И виноградный куст, как храм,

Где, как лампада, светит гроздь».

Натюрморты Лысова являют собой мир, исполненный тихой, но интенсивной жизни: его внутреннее единство, динамичность, замкнутая в себе целостность возникают, прежде всего, благодаря чёткому композиционному решению и колористическому строю, в котором почти всегда главенствуют тёплые тона. Богатство их градаций часто оттеняют белые и чуть зеленовато-холодные тона разрезанной дыни.

Натюрморты В. Лысова воспроизводят жизнь в том виде, в каком она пульсирует здесь и сейчас: это наша обыденная жизнь, во-первых, человеческая и, во-вторых, другая, «зазеркальная», имеющая отношение к философскому осмыслению бытия. Мир художника Лысова интересен тем, что это, прежде всего, эстетическое переживание окружающего мира. Более того, по словам живописца, не только мастер создаёт свои творения, но и они на протяжении его творчества всегда, как бы впервые, создавали его самого в реализованной возможности мышления и художественного воображения.

Быть может, поэтому у Лысова нет похожих работ: мастер одни и те же фрукты, овощи, бахчевые ягоды, кактусы и горные растения компонует по-разному и всякий раз неповторимо передаёт воздушную атмосферу их созидания в нашем предметном мире. Художнику удаётся кистью выразить своё поэтическое восторженное отношение к дарам природы, что требует от него особого состояния — «вертикального положения — стояния человека». Таким образом, в простых, на первый взгляд, артефактах он выражает то, что

блокируется нашей повседневной жизнью, полной забот и проблем, связанных с добыванием хлеба насущного.

При всём разнообразии композиций и колористического решения натюрмортов разных лет, их объединяет один адрес происхождения. Они созданы на узбекской земле. Об этом художник ненавязчиво напоминает характерным пейзажным окружением, наличием таких декоративных деталей как красочное сюзане; узорчатые ляганы, на которых произвольно рассыпались фрукты; инкрустированные в национальном стиле

ножи на столах; плетёные корзины для хранения фруктов или рядом стоящие кувшины и кумганы, предназначенные для омовения и органично вписанные в композицию. Всё, вплоть до сухого азиатского воздуха и яркого ослепительного солнечного света в натюрмортах, выдаёт их конкретное местонахождение: они не существуют — живут и дышат на холсте, как живые существа, для какой-то особой цели — осмысления значимости каждого прекрасного мгновения нашего бытия. В натюрмортах Лысова всё соотнесено с человеком, его интересами, вкусами и духовными потребностями, а также с личностью самого художника и его романтическим тёплым отношением к миру, полным любви и восхищения.

Один из таких «свежих» прекрасных натюрмортов «Сирень» (2011): на выставке был представлен первоначальный оригинал  этого произведения  -  художник подарил мне в мой 60-летний юбилей. Каждое утро я  любуюсь

пышным многоцветьем свежих апрельских гроздей, с трудом втиснутых в низкий круглый двухцветный бирюзово-охристый керамический кувшин, стоящий на древней надтреснутой кое-где азиатской почве: «Минувшее в новой красе оживилось» (А. Пушкин).

Ещё одно направление творчества В.М. Лысова  – пейзаж. В нём художник умел передать особую атмосферу воздуха, бесконечную смену настроений и то время, в котором он творил: это, например, голодранцы-  дети войны, пускающие в луже бумажные кораблики, когда вокруг ликует, возможно, первая мирная  весна после той страшной войны.

Своё косвенное, но особое отражение в творчестве Лысова получил  также портрет. Это и выполненные с любовью  и теплотой портреты  воспитанников ташкентского детского дома №22, где  мастер 25 лет вёл кружок рисунка и живописи, и камерные портреты  близких ему людей – родителей, жены, сына, дочери. Их дополняют портреты тружеников села, в которых подчёркнут индивидуальный характер.

Полотна Лысова неоднократно участвовали в республиканских и зарубежных выставках. Его работы хранятся в фондах Государственного музея искусств Узбекистана, Бухарском музее-заповеднике,  Дирекции  художественных выставок, а также в частных коллекциях республики и за рубежом. В 2006 году, в связи с 80-летием, В.М. Лысов был награждён золотой медалью и дипломом АХУз.

Обойдя выставку вдоль и поперёк, я долго не могла насытиться  увиденным. Ассоциативный ряд может длиться в подсознании бесконечно при виде настоящего произведения искусства: ведь художник сумел в нём воссоздать новую духовную реальность и выразить то, что невозможно высказать простым предметным языком в реальном мире. Это и есть творческое постижение жизни... Настоящий художник, каким был и остаётся в нашей многонациональной культуре  В.М. Лысов, — тот, у которого мы не замечаем его усилий творчества, да и он сам этого не замечал. Природа с её щедрыми южными дарами сквозь призму искусства Лысова становится для нас зримой, прозрачной и понятной. Гений творит  как природа. Для В.М. Лысова всегда было: «Счастье — это ПУТЬ, а не пункт назначения».

 

 

Гуарик  Багдасарова