ГОЛОС НАД МИРОМ

…В мире людей он был –   Лучано Паваротти. В эти дни ему бы исполнилось 80 лет…

Небеса даровали ему Голос – необычайно красивый, волнующе-экспрессивный, страстно-живой.

Имя этого Голоса – Тенор. И во все времена ему суждено нести силу великой Любви, проникая в саму сердцевину душ человеческих.

 Небеса ниспослали ему и особое свойство излучения чувств, которое не могло оставить равнодушным решительно никого. И переполненные залы замирали во внимании, а затем взрывались бурей оваций.

Небеса наделили его доброй, обаятельной улыбчивостью. И могучим телосложением – что, казалось бы, - не соответствовало облику любящего и любимого героя. Однако, если мы вглядимся в его ранние юношеские фотографии – с них нам в лицо взглянет поразительно красивый и обаятельный юноша атлетического телосложения. Изменение его комплекции произошло позднее, по каким-то мало объяснимым причинам генетического или иного происхождения – и его могучая фигура стала неотъемлемым атрибутом его имени и дара. Но диссонанса между обликом и творчеством не возникло – особая правда его выразительного  пения воссоздавала законы жизни его многочисленных героев по некой особой системе. Да ведь и сам удивительный Театр Оперы требует на сцене жизни особой, не сопоставимой с бытовой, заземлённой «правдоподобностью». И заставляет всех, кто удостоен понимания этой высшей Правды и приобщения к ней – свободно переместиться в иной мир особой истины страстей человеческих.

Дар Лучано Паваротти был многогранным. К вершинам своего пути великий певец шел непросто и неровно, преодолевая многие и многие сложности как самой жизни, так и формирования своего голоса и мастерства. Родившийся в 1935 году на окраине города Модена в небогатой итальянской семье, молодой Паваротти сменил множество профессий, познал и горечь бедности, и ошибки в выборе путей. Бездарные педагоги по вокалу чуть не загубили его выдающийся голос – но дар в своем развитии оказался выше лжепедагогических авантюр – и преодолел непреодолимое. Многое и многое в формировании дара Паваротти связано с его отцом – Фернандо, большим любителем оперного пения, бережно собиравшем записи великих певцов –   Карузо, Джильи, Мартинелли. Эти великие мастера были для отца Лучано непререкаемыми носителями высших уровней исполнительства. И даже, когда Паваротти уверенно восходил по ступеням своего совершенства и с триумфами пел в крупнейших театрах мира,  отец неустанно говаривал: «Лучано, ты спел сегодня Герцога совсем неплохо. Но вот Джильи это делал куда лучше тебя!». Сейчас ясно, что в сердцевине этих фраз крылось отнюдь не слепое критиканство – а стремление к тому, чтобы талантливейший сын (а это Фернандо Паваротти как отец сознавал во всей полноте!) не утратил стремления к совершенству и добивался еще больших высот. Из многих вокальных педагогов Паваротти стоит выделить известного тогда тенора Арриго Пола, который, увидев в своем ученике незаурядный дар, сам согласился заниматься с ним бесплатно. Все прочие факты формирования мастерства Лучано Паваротти сплетаются в нить усердного самоусовершенствования  своего вокального и исполнительского мастерства. И покорение величайших оперных сцен мира, и шествие по ним в развитии своего голоса и дара.

Мир  оперных образов Лучано Паваротти весьма обширен. Это – и нежно влюблённый Неморино из «Любовного напитка» Г. Доницетти, и своенравный, деспотичный, разнохарактерный в своих страстях Герцог из «Риголетто» Верди, и благородный Манрико из вердиевского же «Трубадура», и свободолюбивый художник Марио Каварадосси из «Флории Тоски» Пуччини, и пуччиниевский поэт Рудольф из «Богемы», и Радамес, Канио, Туридду… Галерея этих героев итальянских опер поистине уходит в беспредельную даль – столь неисчислимо их количество.  Среди этого великолепного множества стоит особо сказать и о триумфе Паваротти в сложнейшей партии Тонио (опера Доницетти «Дочь полка»). Там, помимо труднейшей фактуры самой вокальной партии этого героя – Паваротти в течение одной арии многократно и с лёгкостью поднимает звучание голоса на верхнее «до» - предельную ноту тенорового диапазона! Поистине всё богатейшее оперное наследие Италии охватил дар Лучано Паваротти. В операх композиторов других стран Паваротти практически не выступал – таким был его выбор, такова особенность его индивидуальной исполнительской палитры.

Как всякий истинно великий дар – феномен Паваротти имеет и свои особенности, загадки и естественные противоречия. И сейчас, спустя уже достаточное время после ухода Певца из земной жизни – не умолкают многочисленные споры вокруг его творчества. Был ли Лучано Паваротти только великим вокалистом – а сценическое существование своих героев он оставлял «где-то рядом»? Или же – шёл неким особым путём, постигая и раскрывая высшую Правду оперы, которой подвластно нечто гораздо большее, нежели примитивное «как в жизни»? Но вот кадры спектакля пуччиниевской        «Богемы», где артист Паваротти в образе поэта Рудольфа с подкупающей непосредственностью любуется юной Мими, в первый раз случайно зашедшей в его холодную мансарду. А в финале, проживая осознание смерти любимой – он поистине трагически мудр в каждом штрихе исполнения и действия на сцене. Вот чуть нескладный, но весьма симпатичный деревенский парень Неморино из «Любовного напитка» наивно и непосредствнно переживает равнодушие со стороны горячо обожаемой им красавицы Адины, ревнует ее к бравому сержанту, с детской искренностью верит в силу «любовного напитка», проданного ему жуликом Дулькамарой! Действует ли Паваротти только по вокальной линии образа? Вовсе нет! Он находит и свою особую сценическую динамику поведения, динамику на редкость музыкальную и органичную, как и само его пение. И каждый образ его – отличен от другого не только характером, но и разнообразием приемов и штрихов его раскрытия.     При этом сам певец в своих мемуарах не без юмора рассказывает и о том, что для соответствия его габаритам и весу для него изготовлялись особо укреплённые стулья, кресла, диваны.

И о гораздо более серьёзных вещах доверительно рассказывает Лучано Паваротти. О том,  как, например, преодолевая застарелый тромбофлебит ног, связанный с предельной весовой нагрузкой на них – Паваротти многократно поднимался на лестницы и конструкции, падал навзничь, когда, как, например, во «Флории Тоске» ему по роли требовалось быть расстрелянным… И все это, и многое иное – выполнялось певцом так, что зритель воспринимал только высшую, сугубо творческую часть этого «айсберга». А в подводной части его, наряду с высочайшим мастерством – скрывались  и выдержка, и мужество!

…Лучано Паваротти пел для людей. Его лицо светилось расположенностью и доверительностью. Белый платок на концертах в его руке был не только необходимым «техническим» атрибутом – он был и неким светлым «флагом» корабля его творчества, также призывно концентрирующим внимание всех слышащих и видящих его. А глаза певца, в которых таилась неразгаданная грусть – как бы излучали сострадание Человечеству, погруженному в суетность страстей и забывшего о главнейших целях великого дара земной жизни. Ещё одна загадка примерно двух последних десятилетий творчества Паваротти – даже для концертных выступлений он тщательно подрисовывал гримом слегка задумчивый и чуть печальный изгиб своих бровей – причём одну рисовал чуть выше другой. В этой подчёркнутой ассиметрии лица, противоречивости человеческих чувств – тоже кроется очередная загадка его Дара…

    Он пел и один, и в единении со своими великими коллегами. И его Голос над миром неизменно провозглашал гармонию и любовь. Втроем с Пласидо Доминго и Хосе Каррерасом они создали ансамбль «трёх теноров», несущий людям величие разных композиторских творений. Замысел этого единства, адресованный самому широкому обществу слушателей - был самым благородным, и отдать ему должную дань стоит. Однако, и здесь кры

Но вот – один из драматических жизненных парадоксов этих, без сомнения, прекрасных проектов. Он возник и из искренней товарищеской потребности поддержать внезапно тяжело заболевшего острой лейкемией Хосе Каррераса. Мастерство врачей, неподдельность дружеской поддержки и великих теноров, и других людей, как и воля к выздоровлению самого Каррераса сотворили чудо – Хосе Каррерас благоприятно и мужественно одолел тяжкий недуг. И, к общей радости, - здравствует поныне, как и не менее великий и многообразный Пласидо Доминго, который и сегодня радует своим высочайшим мастерством. И дай Бог  этим двум Певцам быть с нами еще долгие годы!  А вот Лучано Паваротти, тогда казавшегося в этой великой тройке едва ли не самым гармоничным и благополучным – нет на земле  уже долгие восемь лет…  Он ушел от нас осенью 2007 года, чуть-чуть не дожив до своего семидесятидвухлетия.лось одно из противоречий – многие и многие критики осуждали этот проект за неизбежность снижения уровня оперного жанра. Повсеместно появилось и множество куда более скудных по возможностям  эпигонов «великой тройки» - и замысел был «растиражирован», во многом утратив свою изначальную значимость. Паваротти пел и с великими эстрадными певцами, звездами джаза и многих других музыкальных направлений. И всегда, и во всем был открыт и светел.

Пристрастия его также могли показаться парадоксальными. Он беззаветно любил… лошадей, разводил их разные породы, как ребёнок радовался, когда пополнял свою «коллекцию» новым интересным экземпляром. Помнится, в одном престижном выступлении он отказался от своего высочайшего гонорара, поставив условием, чтобы устроители проекта подарили ему ещё одного породистого коня. Из-за особенностей своего телосложения он не мог позволить себе удовольствий верховой езды – но ценил лошадь как воплощение красоты, гармонии и ума в окружающем нас мире.

Особенно требовательный к себе, он нередко отменял свои оперные или концертные  выступления по состоянию здоровья – не желал представать перед любой публикой не в полной гармонии своего исполнительского уровня. Многие импрессарио раздражались этой его «необязательностью», за кажущимся образом которой скрывалось единственное качество – бескомпромиссность ко всему, что доводится делать. Разумеется, Паваротти не был лишен многих земных слабостей – ибо был человеком, как и все мы.

Но в мире людей он навечно останется Лучано Паваротти. Великим певцом Любви, подлинным творцом Прекрасного, которое не имеет конца…

                                                                    Андрей СЛОНИМ ,

                                              Режиссёр-постановщик ГАБТ имени А.Навои,

                                              Заслуженный работник культуры Узбекистана