Мунира Бабаярова. Дом-музей Сулеймана Юдакова.

Из всех однокурсниц она была самая красивая и недоступная. Не тусила с нами, мало общалась, и вообще, вела себя как принцесса. Этим и притягивала.

     Глядя на её большой рюкзак, я поинтересовался -  куда это она сегодня так нагрузилась.

     - Меня ждут в Доме композиторов.

     - А, в консерватории – кивнул я с видом знатока.

     - Консерватория – это консерватория, а Дом композиторов – совсем другое дело.

     - И где этот дом? Могу тебе помочь. Ты знаешь, как я люблю консерваторию, и композиторов, а композиторш просто обожаю. Я такой консерватор, я хочу к ним в дом. Просто не терпится. У них, наверное, в каждой комнате по роялю. В одной черный, в другой белый! А стулья – в виде скрипичных ключей, да? А  ещё музыкальный фейсконтроль.

     Проходит молодой композитор и рамка играет – Ля-Ля-Фа! Эти ночи…

     Знаменитому играет Моцарт – Ля-ля-ля  Ля-ля-ля Ля-ля-ля ЛЯ! Ля-Ля-Ля Ля-Ля-Ля Ля-Ля-Ля… 

     А почтенному метру Бетховен – Та-да-да-дааам!

     Я уже приготовился услышать очередной отказ и не особенно расстраиваться, как неожиданно услышал

     - Хорошо, помоги, только перестань кривляться.

     Не веря своим ушам, я оглянулся. Оказывается к нашему разговору прислушивались мои друзья, те еще перцы. Кто-то из них одобряюще подмигивал, кто-то смотрел с нескрываемой завистью.

     Гордо вскинул голову, я лихо закинул рюкзак на плечо.

     Разумеется никакого фейсконтроля здесь не было. Красивое здание с современной прозрачной крышей над широким крыльцом. Нас встретили одобрительными возгласами – “а вот и молодежь”.

     Понятно было почему принцесса была такой гордой. Здесь к ней обращались не как к студентке-первокурснице,  а как к первой красавице, называли музой, вдохновительницей. Один длинноволосый мужчина подойдя, поцеловал ей руку. Что мне не очень понравилось.

     - Ты что, это же Рустам Абдуллаев – председатель Союза Композиторов – шепнула мне принцесса – а вон Рахимов, Янов-Яновский, Игорь Пинхасов…

     Принцесса с восхищением называла имена. Из рюкзака она достала я думал это книги, но оказалось – ноты.

Сидя в сторонке, я наблюдал за тусовкой местной богемы. Довольно разношерстной публики. Кто здесь “ректор” я уже знал, вокруг него крутились рангом пониже, типа “проректора”, дальше - молодые “преподы”.

  Дамы в шляпах и перчатках, с ярким макияжем. Наверное оперные дивы – гадал я. Кто-то сел за рояль, и послышались смелые пассажи.

     Раскрасневшаяся принцесса появилась на горизонте.

     - Ты не скучаешь, понравилось?

     - Да, нет вроде… не скучаю…

     - Хочешь, я покажу тебе музей?

“Какой еще музей?! Ребята, наверное, уже собрались у нашего паба, Алишер проставляется” – подумал я и сказал

     - С тобой, хоть на край земли. А ехать далеко?

     - Да. За углом нас ждет межконтинентальный яндекс.

     Дом-музей Сулеймана Юдакова действительно оказался  за углом, во дворе этого дома.     

     Зашли. Почувствовался запах нежилого помещения, как в библиотеке, при этом я ощутил что-то незнакомое. Принцесса, взяв на себя роль экскурсовода, не замолкала, водя меня по комнатам, где жил композитор.

     Я слушал её в пол уха, время от времени поддакивая, пока не встретился глазами с ним. Самим Сулейманом Юдаковым.

     С большого портрета на стене на меня смотрел хозяин дома. Он не улыбался, но его живые глаза внимательно изучали меня.

     Я сразу понял – принцесса его любимица и он её в обиду не даст. Кивнув, я заверил его, что лишнего себе не позволю. И тут до меня долетела фраза - …он был очень жизнерадостным человеком, хотя жизнь его была не легкой.

Он вырос в детдоме…

     Да? – поразился я, и вновь посмотрел на портрет.

     В глазах Юдакова заиграли грустные нотки.

Мы сели на диван внизу под портретом и стали рассматривать книгу о нем – воспоминания современников.

     Я весь ушел в историю о том, как сын простого чистильщика обуви, пойдя не простой жизненный путь, дошел до вершины – международного признания своего таланта.

     То, что не вошло в книгу, Сулейман Юдаков лично сверху, с портрета  дополнял.  Где-то лукавил, чтобы рассмешить нас.

        Принцесса поднимала голову и шутливо грозила пальчиком хозяину дома, напоминая, что кто-то из современников еще жив, и сможет вывести его на чистую воду.

     Маэстро тут же сдавался, весело оправдываясь, потом задумался и комната погрузилась в тишину.

     Принцесса склонилась над книгой, а мне так захотелось обнять ее, такую веселую и красивую.

    Моя рука несмело поднялась, чтобы опуститься на плечо Принцессы. Я уже представил, как ее пышные волосы щекочут мне лицо… но в этот момент, сверху, от портрета послышался выразительный, строгий кашель.

     - Кхе, кхе!

     Рука тут же вернулась в исходное положение.

     А что было потом?

Принцесса села за пианино и сыграла несколько вещей маэстро.

     Я был покорен музыкой, её веселыми переливами и в  ближайшие дни мы, решили пойти в театр на знаменитый спектакль “ПРОДЕЛКИ МАЙСАРЫ”. 

     А ещё я пригрозил своим “перцам”, пусть только попробуют хоть раз назвать принцессу гордячкой и недотрогой,  я же пообещал Сулейману Юдакову защищать его любимицу. А свое слово держать я умею. Зуб даю…