"Учитель, перед именем твоим…"

Человек живет столько, сколько хранится память о нем. Среди людей, сыгравших большую роль как в развитии музыкальной культуры Узбекистана, так и в воспитании будущих профессиональных музыкантов, есть имя, которое должно быть вписано в ее историю – Дмитрий Исаакович Штерн! Много ли мы знаем музыковедов, совмещающих преподавательскую деятельность с исполнительской? Я – нет. Дмитрий Исаакович органично нес в себе этот талант. Доцент кафедры теории музыки Ташкентской консерватории, много лет отдавший работе нашего ВУЗа и музыкального училища имени Хамзы, взрастивший плеяду учеников, он в тоже время подготовил эстрадно-джазовый базис, ставший в дальнейшем основой для развития джаза в Узбекистане. Его имя стало символом высокого служения избранному делу, верности призванию.

Дмитрий Исаакович был солнечным человеком. Подобный «лучу солнца золотого», он нес людям свет. Я редко встречала таких по-настоящему солнечных людей. Когда Штерн заходил в консерваторию, в любую ее аудиторию, всегда все потрясающе освещалось. Это был человек-праздник, который одним своим присутствием в жизни создавал для всех ощущение радости и счастья, щедро даря свою теплоту. Всегда позитивный, поразительно оптимистичный, с бессменной улыбкой на лице, он был музыкой обвенчан. Его человечность, честность, готовность помочь в любом вопросе, несмотря на занятость вкупе со скромностью, мудростью, чуткостью, невероятной добротой привлекали к нему людей разных возрастов, особенно молодых музыкантов, всегда встречавших его понимание, поддержку и самое искреннее участие, в числе которых оказалась и я.

Встреча с этим удивительным человеком определила мою профессиональную судьбу. В далеком 1968 году именно Дмитрий Исаакович подсказал мне поступить на музыковедческое отделение знаменитой «Успенки» (школа-одиннадцатилетка имени В.А.Успенского при Ташкентской консерватории), объяснив, что профессия музыковеда соединяет не только литературу и музыку, но и разные направления деятельности – научного исследователя, педагога, лектора, редактора, критика. А выбор профессии – дело ответственное, ведь оно определяет всю последующую жизнь человека, вот почему сегодня мне работается легко и радостно. Я безмерно благодарна судьбе за встречу с Дмитрием Исааковичем, который оставил в моей душе яркие, светлые воспоминания, ставшие опорой в моей жизни. Общаться с ним было великим счастьем; его доброта завораживала, остроумие приводило в неописуемый восторг. Я была совсем юной, в «Успенку» поступила из музыкальной школы-семилетки, и что греха таить, имела белые пятна в профессиональной оснащенности. Поэтому надо было усиленно заниматься, и я углубилась в учебу под чутким оком Дмитрия Исааковича. Он всегда был тактичен и внимателен. Это чувствовалось в его отношении ко всем ученикам, в его учебных дисциплинах, которые он вел. Он был нашим проводником, вдохнувшим в нас любовь, добро, красоту. Никогда не запрещал, а направлял, не принуждал, а убеждал, не командовал, а руководил, не ограничивал, а предоставлял свободу выбора.

Когда я училась в школе В.А.Успенского, Дмитрий Исаакович вел там ряд теоретических предметов. Наша группа занималась под его руководством сольфеджио. А что такое «сольфеджио»? Это пение по нотам. Этот учебный предмет обязательный для учащихся и студентов музыкальных школ, училищ и консерваторий. Однако далеко не все юные музыканты испытывают восторг от него. Но мы этот предмет обожали, благодаря нашему замечательному педагогу, чьи уроки превращались в настоящий театр – музыкальный театр Штерна. Мы просто занимались музыкой, и Дмитрий Исаакович открывал нам в ней то, что мы не видели. Он был сольфеджистом от Бога. Нам было интересно петь, слушать, отгадывать, подбирать, записывать, анализировать, сочинять. А чтобы постижение образной сферы музыкального языка, его аналитических и теоретических параметров стало привлекательным, интересным для нас, Дмитрий Исаакович создавал разнообразные творческие педагогические модели, ведь курс сольфеджио делится на теорию и практику. Теория сольфеджио содержит музыкальную грамоту, являющуюся основой построения любого музыкального произведения. А знание теории музыки в ее всевозможных приложениях играет весомую роль в воспитании музыканта. Так, упражнения из курса «Сольфеджио» формируют и тренируют важнейший профессиональный инструмент любого музыканта – его музыкальный слух. 

Дмитрий Исаакович учил нас не только музыке. Он был учителем и другом, в лице которого мы всегда встречали понимание и поддержку. Он жил жизнью своих учеников. Находил к каждому индивидуальный подход. Учил жизни.

Буквально недавно я узнала, что в детстве и юности на долю Дмитрия Исааковича выпало немало испытаний. Он родился 5 мая 1927 года в городе Самборе, который находился в 70 километрах от Львова, в семье музыканта. Отец – Исаак Маркович Штерн был скрипачом, два брата тоже стали музыкантами: Ян закончил Львовскую консерваторию по классу фортепиано, а Владимир замечательно играл на кларнете и саксофоне. Так что любовь к музыке и талант перешли к Дмитрию, как и к его маленькой сестренке Полине, по наследству. Его музыкальное образование началось с шести лет. Он уже тогда играл на скрипке и фортепиано. Семья Штерн была большой и дружной. Они жили совсем небогато, но очень счастливо. Мама – Елена Ароновна Оке занималась пошивом детской одежды. Она была хранительницей тепла семейного очага. В доме всегда было светло и уютно. Это была семья талантов, тон которой, безусловно, задавал Исаак Маркович, мечтавший создать семейный ансамбль. В доме всегда царила музыка, поэтому неудивительно, что все дети нашли себя на этом поприще. Семейное счастье в одночасье разрушила Вторая мировая война, в первые дни которой погиб старший брат Ян. Елена Ароновна ненадолго пережила трагический уход любимого сына. Вскоре она сама погибла в концлагере «Освенцим». Ее младших детей – Дмитрия и Полину – война застала в Киеве, куда юные дарования отправили на музыкальный фестиваль. Оттуда их эвакуировали вначале в Куйбышев, а потом в Карши, определив в детский дом. Жить там было нелегко: постоянно хотелось кушать. Но маленькие Штерны держались стойко. А потом выпал счастливый случай в лице детдомовского повара, который давал им обгладывать кости взамен уроков игры на фортепиано, благо юный Дима хорошо им владел, оказавшись вдобавок хорошим учителем.

Позже юношу приглашают в эстрадный ансамбль при Клубе железнодорожников на должность пианиста. В его состав входили две трубы, скрипка, гитара, фортепиано и ударные инструменты. А когда в ансамбль приходил пианист Евгений Витте, Дмитрию Штерну приходилось играть на скрипке. Этот коллектив пользовался особой любовью слушателей.

В 1944 году Дмитрия, в возрасте 17 лет, призывают в армию, а в конце 1945 года его переводят в военный ансамбль Степного военного округа Алма-Аты, где ему пришлось освоить еще один музыкальный инструмент – аккордеон. Этот коллектив играл разнообразную и интересную программу из двух отделений: первое включало концертные номера с хором и плясками, а второе было эстрадным – его-то всегда с нетерпением и ждала публика. Жизнерадостный, необычайно обаятельный молодой Штерн с первых же минут притягивал слушателей своим творческим талантом. Он всегда чувствовал зал и знал, как его «завести». Не было ни одного музыкального опуса в его исполнении, который бы оставил кого-то равнодушным. Для него было огромным удовольствием играть для большой аудитории, получая взамен аплодисменты, овации и признание его таланта. Сцена воспитывала Дмитрия. Она учила его общению с публикой.

Но когда в 1946 году Степной военный округ, а вместе с ним и ансамбль, были расформированы, Штерна направляют в ансамбль Туркестанского военного округа, потом в большой гарнизонный духовой оркестр столицы Узбекистана, в котором он играл на духовом теноре, альте, а иногда и на тарелках. Для него это была колоссальная практика. Однако, несмотря на внешнее благополучие, талантливый музыкант чувствовал, что ему не хватает в первую очередь музыкального образования. Будучи целеустремленным человеком, Штерн с разрешения начальства Туркестанского военного округа поступает в 1947 году в музыкальное училище имени Хамзы, в котором занятия по классу аккордеона он успешно совмещает с теоретическими предметами, вечерами играя в ресторане «Искра», зарабатывая, таким образом, себе на жизнь.

Позже руководство оркестра кинотеатра «Искра» приглашает его на работу в свой коллектив, органично влиться в который талантливому музыканту не составило труда. В его составе Штерн вдохновенно играл произведения Дюка Эллингтона, Глена Миллера, Джорджа Гершвина, песенную лирику послевоенных лет – «Темная ночь», «Землянка», «Огонек» и другие, а также любимые публикой танго и фокстроты, мастерски владея стихией звука – звука, прокладывающего непосредственный мост от сердца создателя к сердцу слушателя. Молодой музыкант с огромным удовольствием музицировал, нередко импровизируя, играл на аккордеоне по слуху без нот. Постепенно он приобретает известность и вскоре получает лестное предложение встать во главе оркестра. И Штерн с головой «погрузился в работу, как в омут»: проводит репетиции, делает аранжировки, переложения и это ему удавалось ничуть не хуже, чем игра на аккордеоне.

Его коллектив играл не только массовые песни и музыку на любой вкус, но и классику: фрагменты из балетов П.И.Чайковского, А.И.Хачатуряна и других авторов. Публика специально приходила задолго до начала киносеанса, чтобы послушать их тридцатиминутный концерт. Это было признание, и это их согревало, а работа была в радость, ведь от нее музыканты получали огромное удовольствие.

«Особенно удобно было играть с Дмитрием Исааковичем, – вспоминает известный кларнетист Л.И.Сухов. – Он прекрасно знал гармонию, и с ним всегда было спокойно. Какую бы модуляцию не сделал, все равно все будет в порядке, будет понято и подхвачено».

В праздничные дни оркестр всегда играл на улицах при большом стечении народа. Причем играли и днем, и вечером. Помимо этого много концертировали и по общественной линии, включая детские трудовые колонии. А в период хлопковых компаний выезжали не только в колхозы, но и на полевые станы. Играли много, благо проблем с репертуаром не было. «Достаточно было назвать пьесу и тональность, – вспоминал в одном из интервью Дмитрий Исаакович, – и мы начинали играть, то есть начиналась импровизация. Импровизирует трубач, затем саксофонист, за ним тромбонист и т.д. в этих уличных выступлениях всегда присутствовали элементы джаза, а именно: импровизация, звукоизвлечение и остальные компоненты, присущие этой музыке».

Коллектив этот просуществовал до 1966 года. После ташкентского землетрясение оркестр перевели в кинотеатр имени Навои, в котором Штерн работал еще в течение полутора лет. Много лет прошло с тех пор, но старожилы, ряды которых сегодня заметно поредели, с ностальгией вспоминают этот замечательный коллектив и его руководителя. И не только.

В 60-е годы в Ташкент из Таджикистана приезжает известная певица Лайло Шарипова. Она пела песни на азербайджанском, туркменском, узбекском, фарси и других языках. Ее исполнение отличалось проникновенным лиризмом, эмоциональностью и выразительностью. Шарипову называли «Соловьем Востока». В Ташкент она приехала специально, чтобы познакомиться с Дмитрием Штерном, о котором была наслышана как о талантливом и грамотном музыканте. Певица на тот момент нуждалась как в собственном репертуаре, так и в коллективе, с которым могла бы сотрудничать. И судьба подарила ей встречу с Дмитрием Исааковичем: она пела ему мелодии песен, он записывал их по слуху, а ночами аранжировал. Вскоре была создана целая концертная программа, с которой Лайло Шарипова успешно выступала в сопровождении ансамбля под руководством Дмитрия Штерна. Желающих послушать эмоциональное, зажигательное исполнение артистов было немало. Слушатели их любили и ждали. Вот и сегодня они по-прежнему на слуху у людей старшего поколения.

Однако вернусь к годам учебы Дмитрия Исааковича, о которых упоминалось выше. Окончательно осознав, что музыка должна стать его профессией на всю жизнь, он погрузился в учебу, где преподавание специальных музыкальных дисциплин было поставлено на высоком уровне. Музыкально-теоретические и исторические предметы (сольфеджио, гармония, анализ музыкальных произведений, музыкальная литература и др.) вели выпускники ведущей консерватории страны. Помимо аккордеона, Штерн с глубочайшим интересом осваивал и эти предметы. Именно в этот момент в его жизни появился удивительный человек – Аркадий Яковлевич Коральский – талантливый профессионал и легкий в общении человек, в котором гармонично сочетались ум и юмор. Он открыл своему ученику многие тайны музыки. С ним было всегда легко, весело, несмотря на то, что он вел сложнейшие предметы теоретического курса. Учился Штерн с большим удовольствием: все ему нравилось, и все было интересно. Он был молод, весел, полон сил и энергии. Позже, когда Аркадий Яковлевич уйдет из училища, он оставит на своем месте любимого ученика, добрые отношения с которым Коральский сохранит до конца своей жизни.

В Ташкентскую консерваторию Дмитрий Исаакович поступил легко. В ее стенах состоялись встречи с известными композиторами Алексеем Федоровичем Козловским и Борисом Исааковичем Зейдманом, музыковедами Самуэлем Марковичем Векслером и Юзефом Геймановичем Коном. Они были высокими профессионалами-интеллектуалами и глубокими интеллигентами. С особенным теплом вспоминал Штерн Ю.Г.Кона – своего профессора по специальности, который на тот период заведовал кафедрой теории музыки. Юзеф Гейманович был внимателен к дарованию своего студента, так отличавшемуся от его собственной индивидуальности. А тот всегда помнил напутствие своего профессора: «Давайте договоримся, у Вас не должно проходить ни дня без того, чтобы узнать хоть одно новое произведение, прочитать хоть одну новую статью». Для Юзефа Геймановича самого это было нормой жизни. Он постоянно открывал своему подопечному новые имена, новые сочинения, новые теоретические проблемы. С самой первой встречи Дмитрий Исаакович оказался во власти ума и обаяния Кона. Перед ним был ярчайший пример ученого и педагога, который всей своей деятельностью не позволял зародиться и тени сомнения в том, что музыковедение относится к разряду очень важных областей человеческого знания.

После успешного окончания консерватории, Штерн вернется в альма-матер уже с большим опытом и огромным материалом для будущей книги по гармоническому сольфеджио на материале музыки композиторов Узбекистана. И как это часто бывает с талантливыми людьми, природа его дарования сказалась сразу. Он быстро стал авторитетным педагогом, к которому впоследствии постоянно приводили способных детей и подростков, чтобы посоветоваться об их будущем. Позиция Дмитрия Исааковича была «негромкой», ему не был свойствен излишний пафос – помогала счастливая натура, открытый дружелюбный характер, перед обаянием которого, казалось, не мог устоять никто. Конфликтов Штерн не искал, но твердость, где надо проявлял. Не стремился начальствовать и делать карьеру.

Зато он сохранил себя и свой творческий дар, и дом его всегда был открытый и хлебосольный, в котором царила его красавица жена Таточка – Наталья Леоновна Соньянц, замечательный хоровой дирижер и педагог. С ней Дмитрий Исаакович познакомился еще в музыкальном училище. Эта очаровательная, большеглазая брюнетка пленила его своей красотой и душевной теплотой. А симпатичный, душевный и очень добрый юноша сразил ее талантом и харизмой артиста. Она ответила ему взаимностью. Вскоре молодые люди поженились. Потом у них родился сын Александр, а через несколько лет дочь Елена. Дети в дальнейшем продолжили семейную музыкантскую традицию – оба стали музыковедами.

Штерн и Соньянц были очень красивой и гармоничной парой, создавшей крепкую и дружную семью. Их счастливый брак просуществовал тридцать три года, вплоть до самой смерти Натальи Леоновны 18 октября 1982 года. Любовь к этой женщине он пронесет через всю свою жизнь.

А потом наступили лихие 90-ые годы, когда рушилось все: страна, предприятия, уклад жизни. Люди теряли работу, приходилось менять специальность, перестраиваться и приспосабливаться к новой жизни. Многие задумывались об эмиграции, и уезжали. Уехал в Америку с детьми и внуками и Дмитрий Исаакович. Будучи трудоголиком, он и там не сидел без дела: создал из пенсионеров ансамбль, который выступал с концертами, исполняя эстрадные песни и песни военных лет, делал для него переложения и аранжировки, учил молодежь игре на аккордеоне. Он был все время в движении, в работе, по-прежнему, понимающим, толерантным, отзывчивым и очень добрым. 

А спустя 20 лет, 22 декабря 2011 года, Дмитрия Исааковича не стало… Я никогда не забуду его глаза, его улыбку, его доброе сердце…

Учитель, перед именем твоим 

Позволь смиренно преклонить колени...  

     P.S  Этот очерк имеет свою небольшую историю. Он появился вначале в газете " The Bukharian Times", выходящей еженедельно  в далекой Америке, благодаря Рафаэлю Некталову , одному из многочисленных студентов Д.И.Штерна, ныне издателя этого популярного еженедельника Нового Света. Оменно он обратился  ко мне с просьбой , как и другим ученикам незабвенного  Дмитрия Исаковича, поделиться воспоминаниями о дорогом Учителе, за что я ему безмерно благодарна. 

                                                                                                                                                www.bukhariantimes.org