Академик Зиновий Новицкий: "Соляно-пылевые бури с Арала идут в сторону России"

Со дна бывшего Аральского моря ежегодно в воздух подымается 150 млн тонн соли, песка, пыли и разносится на громадные расстояния. Решить экопроблему помогает проект лесомелиорации доктора сельскохозяйственных наук, профессора, академика Зиновия Новицкого. О разработке ученый рассказал в интервью главному редактору «Татар-информа» Ринату Билалову.

Зиновий Новицкий: «Я руковожу 22 проектами, и все они связаны с Аралом»
Фото: © «Татар-информ»

«Выкопал яму, набросал туда веток и жил»
Зиновий Богданович, вы родились на Украине. Как попали в Узбекистан и занялись проблемой Арала? К моменту вашего приезда в каком состоянии было море?

В 1965 году я окончил восемь классов и поступил в лесной техникум. Он находился в Черновицкой области, на границе с Румынией. Тогда мы в Румынию бегали на танцы. После учебы в 1969 году работал в Молдавии лесничим. Трудился где-то больше полгода, а потом поступил в киевскую академию. В 1974 году окончил академию и был направлен в Залещики, это Тернопольская область, лесничим. Река Днестр и все леса были моими владениями. Мне очень хотелось заниматься наукой, а в Киеве, скажу честно, практически было невозможно поступить в аспирантуру. И я написал в Москву в Госкомлес, сообщил, что хочу учиться. Тогда мне предложили институт леса в Тбилиси или Среднеазиатский научно-исследовательский институт лесного хозяйства в Ташкенте.

Неожиданное решение.

Да. Я приехал, поступил в аспирантуру, окончил и защитил в Алма-Ате кандидатскую диссертацию. Занимался в основном полезащитными лесными полосами. У меня была кандидатская диссертация по Голодной степи. Потом, когда аральская проблема возникла и Москва дала деньги, мы начали думать, кто возглавит это дело. Мне тогда 30 лет было, более опытные люди боялись, отказывались. Действительно, объект очень сложный. Тогда меня позвали, наобещали, как обычно это делается. Я согласился, выехал на место, смотрю – солончаки, пески, ничего не растет… Вода на 20 км ушла от Муйнака. Я использовал ту технологию, которая ранее мной была применена в пустыне Кызылкум. Когда начинал работать, мне дали группу людей, а потом целый отдел. Я и по сегодняшний день руковожу 22 проектами, и все они связаны с Аралом.

Площадь осушенного дна составляет около 6 млн гектаров. На сегодняшний день создано 1,7 млн гектаров защитных лесных насаждений. Фото: из личного архива Новицкого / «Татар-информ»

Что вас заставило отдать Аралу столько сил и энергии?

Во-первых, так сложилось. А во-вторых, надо сказать честно, что это и немного личное, потому что мне надо было писать диссертацию, я хотел быть доктором наук, и поэтому вплотную начал заниматься этой тематикой. Поначалу было очень тяжело, потому что машины у меня не было и вообще ничего не было. Осушенное дно находится в 50- 100 км от населенного пункта. Я выкопал яму, набросал туда веток и жил. Мы называли ее землянкой. Много лет, может быть двадцать или больше. Это сейчас у меня все условия: кабинет, машина, а тогда ничего не было. А сейчас почему у меня все есть? Во-первых, я возглавляю эту проблему. Во-вторых, полковник МЧС закрепил за мной служебную машину. Этот вопрос находится на контроле у президента, поэтому созданы все условия.

«Ежегодно со дна Арала в воздух поднимается около 150 млн тонн соли, пыли и песка»
Вы 40 лет исследовали Арал. Каковы главные итоги этой работы?

Наша задача заключалась в разработке технологии облесения осушенного дна, чтобы предотвратить вынос соли, пыли и песка. Площадь осушенного дна составляет около 6 млн гектаров. Ежегодно с этой площади в воздух поднимается около 150 млн тонн соли, пыли и песка. Они поднимаются высоко в небо, перемешиваются с облаками, уносятся на тысячи километров и выпадают в виде соленых дождей и снега.

Какие регионы страдают?

Страдает Среднеазиатский регион, все республики, потому что осушенное дно – это не только Узбекистан, это и Казахстан, Кызылординская область. Когда все это поднимается, дует северный ветер из Казахстана, а иногда и южный. И на Россию все это идет, об этом бывают заметки в прессе, соляные осадки доходят чуть ли не до Северного Ледовитого океана, даже до Норвегии.

Вопрос находится на контроле у президента, поэтому созданы все условия. Фото: © «Татар-информ»

Когда вы разработали программу посадки лесов?

У нас наметки программы были в 1980 году. Была тематика, мы ее выполняли локально. Эти соляно-пылевые бури с каждым годом идут все больше и больше. Одна из них 27 мая 2018 года была очень сильная. Тогда города Узбекистана, Туркмения и соседние республики были покрыты солью. Когда наш президент все это увидел, приехал к нам в Муйнак, вызвал меня, председателя Госкомлеса, министров и говорит: «Сколько мы будем это терпеть? Мы должны что-то делать!» Он обратился ко мне как к представителю науки, сказал, что каждый год все засыпает солью, воздух насыщен мелкодисперсной соленой пылью. Этой пылью дышат люди, у них болят легкие, появляются различные болезни. И тогда я президенту доложил о наших научных разработках. Мне дали на выступление всего 5-7 минут, но я говорил дольше. Меня пытались остановить, одернули за пиджак, но президент сказал: «Продолжайте, продолжайте». Когда я все рассказал, он спросил, сможем ли мы решить эту проблему самостоятельно. Я ответил, что сможем. Тогда он заявил при всех, что с этой минуты я в его команде.

Через неделю меня вновь пригласили к президенту на собеседование, потом направили в МЧС и назначили координатором этой работы. Я предложил разработать государственную программу по экологическому оздоровлению зоны Арала. Тогда при поддержке нашего президента была разработана государственная программа по лесомелиоративному освоению осушенного дна. Координатором этих работ стали я как представитель науки и сотрудники МЧС. У министерства есть необходимая техника и люди. Тогда весь Узбекистан – лесхозы, областные, районные и центральные подразделения МЧС выехали на место.

В чем заключались основные пункты программы?

Эта программа подразумевала, что мы будем проводить обследование осушенного дна. Осушенное дно представлено разными типами донных отложений: песчаными, супесчаными, суглинистыми и другими. Для каждого типа донных отложений нужна своя технология, свой ассортимент. И, соответственно, нужны техника и деньги. Нужно было закупить посадочный материал, семена, тракторы и другие машины. Это все в государственной программе было заложено, а расчетная часть была сделана нами.

Основная ставка делается на саксаул – его корневая система доходит в глубину до десяти метров и более. Фото: © «Татар-информ»

«Через лет 7-8 лет мы решим аральскую проблему в Узбекистане»
И во сколько это все могло обойтись?

Общую сумму я назвать не могу, но могу сказать, что один гектар нам обходился в пределах 150 долларов. С 16 декабря 2018 года мы начали проводить работы по облесению. На сегодняшний день нами создано 1,7 млн гектаров защитных лесных насаждений.

Какие растения и деревья способны расти в токсичной и агрессивной среде?

То, что растет в Ташкенте, там расти без воды, конечно, не будет. Я разработал технологию, позволяющую накапливать зимне-весенние осадки, а корни растений, которые мы сажаем, питаются этой влагой. Мы сажаем саксаул, черкез, кандым, чогон, терескен, астрагал и другие пустынные растения. Основная ставка делается на саксаул. Почему? Корневая система саксаула доходит в глубину до десяти метров и более. Нами были заложены лесные питомники на площади 500 гектаров. Каждый год мы заготавливаем по 2,5 тыс. тонн семян. В работе задействуем авиацию, в нашем распоряжении четыре самолета. Каждый самолет за один вылет сеет на площади около 100 гектаров, за день делает 12 вылетов. Кроме того, у нас имеются дельтапланы.

 А какова общая площадь, которая должна быть засеяна по программе?

Площадь осушенного дна составляет около 6 млн га. Из них 3,2 млн га находится на территории Узбекистана, а 2,8 млн га – в Казахстане. Но это не значит, что мы должны засеять только 3,2 млн га. Дело в том, что лесхозы за 40 лет облесили 400 тыс. га, и растения разрастаются сами. Для нас осталась площадь в пределах 2,2 млн га, из них не освоено еще 400 тыс. За четыре года мы полностью охватим осушенное дно. Но это не значит, что работы на этом закончатся. Там, где слабая приживаемость, проведем дополнительные посадки, чтобы лесистость составляла не менее 80%. Я полагаю, что через 7-8 лет мы решим аральскую проблему в Узбекистане. Мы хотим использовать облесенное осушенное дно на благо человека. В чем эти блага? Мы создаем пастбища, сажаем чогон, чтобы развивать животноводство. Еще сажаем тамарикс, с одного гектара цветущего растения можно собрать до 50 кг меда. А это значит, что будем еще развивать и пчеловодство. Я пригласил специалистов-пчеловодов, они все обошли, осмотрели, и мы скоро вывезем туда пчел.

Кроме того, планируем развивать экстремальный туризм от Муйнака до Казалинска на мотоциклах, квадроциклах, верблюдах и лошадях. Еще будем развивать научно-просветительский, учебный и исследовательский туризм. Также была идея организовать на осушенном дне международный молодежный экологический учебный центр. Еще хотим открыть здесь центр по выращиванию пустынных растений. Таким образом, обеспечим Узбекистан и другие республики посадочным материалом. В целом программа рассчитана на десять лет. Но если мы не уложимся, то можем ее продлить.

 

«Аральское море по своим размерам раньше занимало четвертое место в мире»

Если вернуться к Аралу, какая водная поверхность от него осталась? Во сколько раз он сократился по сравнению с тем, что было?

Арал сократился на 80%. Он остался в Казахстане, где есть дамба, и еще осталась западная часть вдоль плато. В целом общая площадь Арала раньше составляла 6,8 млн га, из них сейчас осталось где-то 0,8. Оставшаяся вода очень соленая, потому что идет испарение, концентрация соли увеличивается, ничего живого там нет. Фауна осталась лишь в Малом Арале, потому что туда впадает река Сырдарья. Благодаря дамбе удалось поднять воду до 42-й отметки. В будущем Малый Арал останется благодаря реке. Та часть, которая в Узбекистане, высыхает и уходит в год где-то на 1,5-2 метра. Вода уходит, а из-под нее выходят все более засоленные почвогрунты.

По прогнозу за какое время могут исчезнуть остатки Арала?

Думаю, что весь процесс может занять 10-12 лет. Возможно, он не исчезнет совсем. Останется соляное дно, без рыбы и растительности.

 В мире есть подобные прецеденты?

Нет.

Если вернуться к истокам проблемы, это люди уничтожили Арал или природа?

Знаете, можно относиться к этому по-разному. У нас население увеличивается, мы осваиваем новые земли: Каршинскую и Голодную степи. Но для того, чтобы получить культуры, их нужно поливать. Соответственно, нужно строить водохранилища. Откуда взять воду? Из Амударьи и Сырдарьи, других источников у нас нет. Поэтому я не знаю, кого винить…

Неужели столько воды забрали, что это привело к пересыханию целого моря?

Основная вода идет через Туркмению, и часть воды остается там. Сейчас афганцы строят большой канал и через пять лет закончат строительство. Половину воды Амударьи они заберут, потому что граница проходит посередине судоходного фарватера. Пока канал не готов, они молчат, а потом потребуют половину. Нам и так воды не хватает, а еще 50% мы отдадим им.

А каков был исходный состав воды в Арале, это было море или озеро? И какая была фауна – ближе морская или пресноводная?

Аральское море по своим размерам раньше занимало четвертое место в мире после озера Виктория. Одни называли его озером, а другие – морем, но фауна и флора были морские. Вода в Арале была соленая, концентрация соли составляла до 20 граммов на один литр.

Может ли аральская проблема коснуться Поволжья и Татарстана?

Если считать, что все идет вверх в виде соли и песка, то, может, и до вас дойдет.

www.tatar-inform.ru