Петербургский режиссёр ставит в Молодёжном театре Кафку

Весну этого года в государственном Молодёжном театре Узбекистана можно без преувеличения назвать временем прорыва и наступления. Наступления на скуку, апатию и бездействие. Энергия и запас идей, накопившиеся в молодой талантливой, амбициозной труппе театра, превращаются в «парад премьер».

У ташкентского зрителя давно не было такого богатого выбора, какой предлагается нынешней весной в Молодёжном театре. Последние работы Молодёжки нарушили полусонное затишье, царившее в театральном пространстве столицы. С февраля этого года здесь начались международные проекты (Дмитрий Астрахан со спектаклем «Леди на день», премьера которого намечена на 6-7-е мая). А в конце марта здесь стартовал второй международный проект. Приехавший из Санкт-Петербурга режиссёр-постановщик Игорь КАЧАЕВ (творческий псевдоним – Игорь ГАЛИН) начал работу над спектаклем по повести Франца Кафки «Превращение».

 

Осуществление этого проекта, как и предыдущего, стало возможным благодаря неиссякаемой энергии, напору руководства театра (директора - Хасана Салихова, главного режиссёра – Обида Абдурахманова, заместителя директора – Ирины Хилковой) и Фонда науки и культуры при министерстве культуры Республики Узбекистан. Петербургского режиссёра, заместителя декана факультета актёрского искусства и режиссуры, доцента кафедры режиссуры Российского Государственного института сценических искусств и Молодёжный театр Узбекистана связывает многолетняя дружба. Поэтому Игорь Качаев всё-таки нашёл в своём плотном графике, расписанном на год вперёд, время для работы в Ташкенте.

 

– Почему сегодня, когда принято развлекать зрителя по максимуму, как бы уводя от проблем реальной жизни, вы взялись за не самого простого автора – Франца Кафку?

– Мне не интересно делать простое. Хотя я не знаю, что значит – простое. Скажем, какие-то обычные комедии положений – не моё. Хотя такие спектакли, безусловно, нужны в репертуаре театра, но мне сегодня не интересно заниматься этим. Сейчас, на данном этапе своего жизненного развития, развития в театральном искусстве, в педагогике мне интересно покопаться в психологии – «вскрыть черепную коробку» и немножечко там пошерудить, выступить творческим нейрохирургом... Любое сложное произведение – сложное по своей литературной основе, сложное в постановочном плане – это всегда такая гора, которую ты должен покорить. На пути к вершине обычно подстерегает много сложностей. А мне всегда интересно преодолевать преграды, которые на первый взгляд кажутся непреодолимыми. Вода, как известно, камень точит: в результате «восхождения» что-то решается, что-то находится. И чем более выстрадан результат, тем, мне кажется, получается выразительнее, интереснее.

– Вы считаете, что новому поколению будут понятны проблемы, поднятые в «Превращении»?

– Мне кажется, мы недооцениваем сегодняшнюю молодёжь, ведь это не только инстадивы и тиктокеры. Они интересуются достаточно серьёзными вещами. Возможно, более серьёзными, чем Кафка. Я, например, был удивлён, когда узнал, что мои студенты читают Джорджа Оруэлла: казалось бы, социальная антиутопия – не самый востребованный сегодня жанр литературы. И тем не менее, Оруэлл им интересен. Поэтому я надеюсь, что наш спектакль хорошо «зайдёт» молодёжной аудитории. Ведь Кафка – это не про вчера и не позавчера, это про нас, сегодняшних.

– Как вам работается в Молодёжном театре?

– Эти стены, этот театр был первым местом в Ташкенте, куда меня привезли. Надо сказать, что с творческим коллективом Молодёжки я познакомился энное количество лет назад в Санкт-Петербурге, на Международном фестивале «Балтийский дом», который очень тесно сотрудничает и сотрудничал с Узбекистаном (и, в своё время, с Наби Абдурахмановым, который был художественным руководителем этого театра). В рамках фестиваля я сделал спектакль с вашими артистами – пластические вариации по Гоголю, Получился достаточно яркий, интересный проект. А спустя какое-то время они меня пригласили в Ташкент, чтобы я провёл здесь мастер-класс. Так и состоялось моё первое знакомство с городом Ташкентом. А это была моя давняя мечта – побывать в вашем городе, в этом «восточном Париже». Мне он очень нравится, я его очень люблю… А через некоторое время возник новый проект, состоялась сегодняшняя встреча с Ташкентом и с Молодёжным театром.

– «Превращение» – самая популярная и самая цитируемая вещь Кафки. Существуют разные интерпретации этого произведения: и драматические спектакли, и экранизации, и балеты (Константин Райкин получил «Золотую маску» за свой спектакль; Валерий Фокин снял в 2002 году фильм с Евгением Мироновым; Грегора танцевали Михаил Барышников и англичанин Эдвард Уотсон). А в вашей версии, на чём вам хотелось сконцентрировать внимание зрителя, на чём сделать акцент?

– Главный герой «Превращения» Грегор  –  очень сложная фигура. Это человек, который якобы превратился в какое-то насекомое. Владимир Набоков (великий писатель и энтомолог), дал очень точную характеристику Грегору: «Под хитиновым покровом этого жука, очень плотным и жёстким,  находятся очень тонкие и нежные крылышки». «Превращение» – такой автобиографический отклик на жизнь Франца Кафки. Как писали современники, отец Грегора – это абсолютно точная копия отца Кафки – жёсткого, деспотичного.

Для меня Грегор – очень знаковый персонаж. И вообще та ситуация, которая рассматривается в этом произведении, она очень современна. Это взаимоотношения людей в малом кругу – в родном; в среднем и большом кругу. Самые близкие обычно у нас страдают. Грегор, положив свою жизнь на алтарь, сделал так, чтобы вернуть свою семью в нормальное, человеческое состояние. Эти люди вели паразитический образ жизни. А Грегор был единственным кормильцем в семье. Грегор помимо того, что очень много работал, конечно же очень любил жизнь. И мечтал, что настанет время, когда он будет получать удовольствие от того, что делает, сможет выйти на какой-то другой уровень.

Что, кстати, происходит и сейчас: очень много людей – молодых и не очень – изо дня в день бьются за место под солнцем, работают, содержат определённый круг родных и знакомых. А те привыкают к такому положению и ничего не делают для того, чтобы подняться, чтобы расти, быть востребованным в современном мире, в обществе. Они «пиявки», которые присасываются и пьют кровь настоящих личностей. Людей, у которых обнажена нервная основа, и которые немножко по-другому воспринимают мир. Эти подвижники готовы отдать свою жизнь, как Грегор, во имя того, чтобы вернуть в нормальную, человеческую жизнь тех, кто её прожигает, кто просто коптит небо. И мне бы хотелось развернуть зрителя в эту сторону.

Не случайно и финал у нас получается двоякий. Первый вариант: Грегор, умирая, как бы даёт второй старт жизни своих родных. Сестра начинает учиться, мать тоже… Они выходят из собственного склепа. Начинают жить нормальной жизнью общества. И второй вариант, который тоже прослеживается: избавившись от Грегора, домочадцы радуются, что освободились от балласта, который был в их жизни. Его нет больше, но нет и той жизни, которая была,  мне кажется, счастливой. Посмотрим, на каком варианте мы остановимся, как всё повернётся в процессе работы.

– А что вы можете сказать про актёрский ансамбль?

– С ним интересно работать и самое главное в этой работе, что я нашёл Грегора и я этому очень рад. Для режиссёра всегда очень важно, когда есть стержень, когда есть «скелет», на котором будет расти мясо. Артист, который репетирует роль Грегора, – Анвар Картаев – мне кажется, очень тонкий, очень ранимый, и очень тонко чувствующий окружающий мир. И вообще он человечный, он не из этого поколения людей гаджетов, он из другого. Поэтому ему не чужды человеческие взаимоотношения, он видит листву, он видит дождь, чувствует запахи, он видит эту жизнь собственными глазами, а не глазами телефона или компьютера. И я очень рад этому.

Вообще, труппа молодая, очень активная. восприимчивая. Артисты здесь не исполнители, они приучены к тому, чтобы очень быстро хватать и пытаться развить. Пусть в своём понимании, в своём каком-то ключе, но это очень похвально. Меня это очень радует, в этом плане я могу на них опираться.

– Главного героя вы нашли. А как с остальными персонажами? Ведь с кем-то из артистов вы были знакомы раньше, хорошо представляли их актёрскую палитру. Вам это помогло при распределении ролей?

– Безусловно. Так, я сразу для себя решил, что Аброр Юлдашев – это Управляющий, это его роль. Второе имя, которое не вызывало сомнений – Руслан Мамадалиев, который сначала планировался на роль Грегора. Но в самый последний момент, перед репетицией, буквально за 15 минут я изменил своё мнение и поменял Отца и Грегора. На мой взгляд, это смелое решение, я ночь страдал и пытался понять, но всё-таки решился на эту рокировку. И, мне кажется, – не ошибся, потому что Отец – хорош, и Грегор на своём месте.

Вообще, мне очень приятно, здесь, под крышей этого театра, собирается команда людей «одной крови» со мной, с которыми я был знаком на других проектах. Это Ирина Хилкова, Аброр Юлдашев и Руслан Волков. Они талантливые, театральные люди. Это люди, которые болеют за искусство, которые понимают, что они делают, которые ищут новые подходы, идеи, выразительные средства. Они – не успокаивающиеся личности. Здорово, что мы опять встретились.

– А из тех, с кем вы не были знакомы, кого можете отметить?

– Роль Сестры репетируют две актрисы – Сабина Асанова и Шахзода Валиева. Они обе абсолютно разные и очень интересные. И ещё раз повторяю, они не исполнители, они думающие, пытливые, что для актрис очень важно. Мне очень понравились две Мамы, которые сейчас готовят эту роль, –  Фатима Режаметова и Лейла Сейд Оглы. Сложилась ситуация, когда я как режиссёр не могу выбрать актрису – нравится и одна, и другая, обе хороши. Поэтому я оставил обеих. И театру это в плюс, потому что они могут играть в очередь. Лейла Сейд Оглы и Фатима Режаметова – очень опытные актрисы, и их опыт мне помогает. Безусловно, они разные: у них разная энергетика, у них разное видение, но их вот эта нервность, их подвижность психическая, их разработанность физическая, она мне очень импонирует. И, например, если Лейла работает, Фатима меня мучает вопросами. И вопросы очень умные, очень профессиональные. Мне приятно отвечать на эти вопросы, потому что, находя ответы, я отвечаю на те вопросы, которые, может быть не задавал себе. И поэтому многое встаёт на свои места.

Что касается молодой части труппы, это – «энергетические пилюли», которые дают определённый стимул для всех. И не забудем, что момент актёрской конкуренции очень важен, он должен присутствовать. Здоровая конкуренция среди сотоварищей – полезная вещь для актёрского развития. Они наблюдают друг за другом, «зеркалят», анализируют, и в результате поднимаются уже на другой виток.

– Значит, всё получается?!

– Это сложно сказать сейчас, потому что мы только приступили к работе и мы только «разминаем» материал. Этот проект – многокомпонентный. В спектакле будут различные выразительные средства, включая человеческое тело, включая два пространства на сцене и разные способы существования. Планируется, что на сцене будет звучать живая музыка, и я надеюсь, что у меня получится. В этом я рассчитываю на Руслана Волкова – блестящего музыканта, замечательного аранжировщика.

Ещё мне хочется отметить очень профессиональную и слаженную работу всех цехов (монтировка, свет, звук, реквизит, костюмы). Они оперативно реагируют на все запросы и очень точно выполняют поставленные перед ними задачи.

Мне очень хочется, чтобы у нас получился живой, современный спектакль. И не случайно, пространство, которое мы с художником-постановщиком (Мария Медведева, г. Санкт-Петербург) и художником по костюмам (Ника Велегжанинова) формируем, приближено к зрителю, чтобы зритель был внутри всего происходящего. Ну а какой родится «ребёнок», мы увидим позже. Премьера намечена на закрытие сезона – в июне.

 

Беседовала Виктория СЕЙФУЛЛИНА.