Уроки жизни от Чехова, человека, который очень любил и ценил жизнь

Интеллигент в пенсне, больной чахоткой, милый, скромный доктор, тонкий знаток женской души – таким предстает Антон Павлович Чехов со страниц школьного учебника. И в самом деле женскую психологию писатель исследовал с самого юного возраста, особенно если иметь в виду его бурную сексуальную молодость.

"Все тайны любви я познал в 13 лет", – признался однажды Антон Павлович, давая интервью редактору журнала «Север».

Будущий писатель рос в семье купца. Его отец задолжал кредиторам и ударился в бега с женой и младшими детьми. Антон остался дома в Таганроге. На пропитание зарабатывал репетиторством. Получив полную свободу, подросток начал посещать публичные дома. И позже, переехав в Москву, стал постоянным клиентом заведений, расположенных в Соболевом переулке, улице московских красных фонарей.

«Распутных женщин я видывал и сам грешил многократно… – признавался он в одном из своих писем и объяснял преимущества связей с доступными женщинами: – …роман с дамой из порядочного круга – процедура длинная. Во-первых, нужна ночь… В номере ваша дама падает духом, дрожит и восклицает: «Ах, Боже мой, что я делаю?! Нет! Нет!» Добрый час идет на раздевание и на слова, дама ваша на обратном пути имеет такое выражение, как будто вы ее изнасиловали, и все время бормочет: «Нет, никогда себе этого не прощу!»

Жизнерадостный красавец, высокий, 182 см ростом, в нем привлекало все: смеющиеся глаза, мягкий голос, остроумие, талант и слава. В одном из писем, помеченных 1883 годом, он писал, что каждую понравившуюся ему девицу удается «тарарахнуть».

Чехов целенаправленно знакомился с дамами, соблазнял их, все наблюдения использовал для дела – превращал в текст. После терял к даме всякий интерес. Так и становился знатоком женской души.

Правда, по юности лет не обошлось и без романтики. Его первая большая любовь – Дуня Эфрос. Юная особа из еврейской семьи притягивала его к себе активной чувственностью. Такой тип «опасных» женщин, добивающийся полной сексуальной подчиненности жертвы, его одновременно возбуждал и отталкивал. Он даже сделал ей предложение, но ее семья ему отказала. Антон вздохнул с облегчением. Литературный успех привлекал его больше, чем Дуня Эфрос. Для новых рассказов, повестей и пьес нужны были новые впечатления. И он продолжал постигать женскую душу, добиваясь сексуальных побед. При этом Чехов панически боялся жениться. Ему даже снился навязчивый кошмар, будто его женили на совершенно незнакомой ему, чужой и нелюбимой женщине. Меж тем поклонницы за ним увивались постоянно. Оставалось лишь маневрировать. Любовью к нему пылала петербургская писательница Лидия Авилова. Экзальтированная дамочка уверяла, что они любили друг друга в прошлой жизни. Чехов подыгрывал: «Мы не успели пожениться, потому что погибли в кораблекрушении».

15-летняя писательница Елена Шаврова принесла ему свою рукопись. Он давал ей советы, как совершенствоваться на литературном поприще. Поняв, что надеяться на женитьбу не стоит, Лена вышла замуж за другого.

А писатель все изучал женский характер. Одна за другой актрисы, учительницы местной сельской школы… Хотелось новых впечатлений. Писатель устремился на Сахалин. Маленькие брюнетки с большой мудреной прической, красивым туловищем и короткими ножками приводили его в восторг. Вот цитаты из писем писателя.

«Японки не ломаются и не жеманятся, как русские. В деле выказывают мастерство изумительное, так что вам кажется, что вы не употребляете, а участвуете в верховой езде высшей школы. Кончая, японка тащит из рукава зубками листок хлопчатой бумаги, ловит вас за «мальчика» и неожиданно для вас производит обтирание, при этом бумага щекочет живот. И все это кокетливо, смеясь».

«Место, где был рай, – это Чехов уже о Цейлоне. – По горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами. Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: «Сукины дети, я на своем веку имел сношение с черноглазой индуской… и где же? В кокосовом лесу в лунную ночь!»

После яркой экзотики – опять жеманные русские дамочки. А как хотелось веселой, ни к чему не обязывающей игры. И тут прекрасный объект – Лика Мизинова. Он то приближал ее, становился необыкновенно нежен, то вдруг делался мрачным и холодным. Однажды написал ей письмо: «Лика! Я люблю Вас страстно, как тигр, и предлагаю Вам руку». Но далее следовала подпись: «Предводитель дворняжек Головин-Ртищев. P.S. Ответ сообщите мимикой. Вы – косая». Игра компрометировала Лику. Она надеялась, что он просто колеблется, оттягивая с предложением о женитьбе. А Чехов тем временем писал друзьям: «Жениться я не хочу, да и не на ком. Мне было бы скучно возиться с женой. А влюбиться весьма не мешало бы. Скучно без сильной любви. Извольте, я женюсь. Но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день. Счастья же, которое продолжается от утра до утра, я не выдержу». И тут он знакомится с актрисой Лидией Яворской.

Девушка не скрывала интимных отношений с подружкой – писательницей Татьяной Щепкиной-Куперник. Но для писателя роман с лесбиянкой – тоже острые ощущения. Он находил ее пикантной фурией, хищницей и властной госпожой. Она, по его признанию, вызывала в нем сразу наслаждение и отвращение. Короткий необременительный роман с Яворской писателю был больше по вкусу, чем любовь Лики. Чтобы вызвать его ревность, Лика закрутила роман с Исааком Левитаном, знаменитым художником. А потом и с другим приятелем Чехова – писателем Потапенко, который, сделав ей ребенка, бросил ее. Вскоре после этого в жизни Антона Павловича появилась Ольга Книппер. Она боролась за место примы МХТ с актрисой Марией Андреевой. Книппер была любовницей одного содиректора МХТ – Немировича-Данченко, Андреева – другого, Саввы Морозова. Однажды они играли в фанты: загадали, какие из знаменитых писателей им достанутся. Андреева вытянула бумажку с инициалами Горького, а Книппер – Чехова. Так и случилось.

Красавицей Книппер можно было назвать с большой натяжкой. Впрочем, тяжелый подбородок подчеркивал сильную волю, а большой рот – повышенную чувственность. Поначалу Чехов принялся играть с Книппер так же, как и с Ликой: полупризнания, намеки. Но Ольга оказалась куда опытнее и настойчивее предшественницы. От платонической игры быстро перешла к плотским отношениям и вскоре повела разговоры о женитьбе. Чехов почти не сопротивлялся. Ему нравилось ощущать себя предметом охоты. А может, он понимал: жить ему оставалось недолго, одолевала чахотка. К тому же Ольга и не собиралась оставлять театр и перебираться к нему в Ялту. То есть она могла стать той самой женой, о которой он мечтал: чтобы, подобно луне, появлялась на небе не каждый день.

Перед свадьбой писатель обследовался у врача. Обнаружились следы давней гонореи, которую он подхватил, блуждая по борделям. Появилась и другая неприятность. «У меня по вечерам бывает импотенция», – писал он другу.

Женился Чехов в 41 год. Его окружение сильно сомневалось в искренности Ольги. Многие считали, что «повенчал» их Немирович-Данченко, чтобы посильнее привязать талантливого драматурга к МХТ. Он заказывал Чехову пьесу за пьесой и очень редко отпускал Ольгу к мужу. А Антон Павлович вдруг ощутил, как страшно одиночество. Больной Чехов навещал жену в Москве. Он лежал дома, кутаясь в плед, а она при первой возможности ускользала.

– За ней заезжал Немирович во фраке, пахнущий сигарами и дорогим одеколоном, а она в вечернем туалете, надушенная, красивая, молодая, подходила к мужу со словами: «Не скучай без меня, дусик», – вспоминал писатель Иван Бунин. – Часа в четыре, а иногда и совсем под утро она возвращалась, пахнущая вином и духами…

Чехов вернулся в Ялту и писал «Вишневый сад».

А через полгода умер в Германии на водах, куда его отправили лечиться от туберкулеза уже без всякой надежды на выздоровление. P.S. В официальном браке у Чехова детей не было. Однако, по мнению биографов, в 1900 году у него родилась внебрачная дочь. Когда за Чеховым уже открыла охоту Ольга Книппер, у писателя был краткий роман с Ниной Корш, ее отец – владелец первого частного театра России, теперь это Театр Наций в Москве. Нина забеременела, но не стала никому рассказывать, кто отец ребенка. Однажды она приезжала с дочкой к Чехову. После революции Корш эмигрировала и жила в Париже.