"Образ мира, в слове явленный": к 130-летию Осипа Мандельштама

В «Мангалочьем дворике Анны Ахматовой» при РЦНК в Ташкенте  14 01 21 и в представительстве Россотрудничества в Узбекистане 15 01 21, а также в ЛТО «Данко» при РКЦ 19  01 21 отметили 130-летний юбилей Осипа Эмильевича Мандельштама, «самого изумительного поэта ХХ века», как его справедливо оценил ташкентский поэт Бах Ахмедов. Мне выпала честь рассказать о ярких страницах жизни и творчества одного из крупнейших русских поэтов ХХ века, эссеиста, переводчика и литературного критика, сыгравшего судьбоносную роль в жизни моей и близких мне друзей.

Осип Мандельштам родился 15 января (3 января по старому стилю) 1891 года в Варшаве (Польша) в семье кожевенника и мастера перчаточного дела. Мать его была музыкантом. Судьба поэта оказалась трагической. Мандельштам стал жертвой сталинских репрессий. Он скончался 27 декабря 1938 года на пересылке к месту заключения. Поэта реабилитировали к концу 1980-х. С 1991 года в Москве действует мандельштамовское общество, объединяющее любителей творчества художника слова. В Ташкенте в ахматовском музее ежегодно отмечают День рождения бессмертного поэта.

Старинный еврейский род Мандельштамов дал миру известных раввинов, физиков и врачей, переводчиков Библии и историков литературы. Вскоре после рождения Осипа его семья переехала в город Павловск недалеко от Петербурга, а затем в 1897 году — в Петербург.

Сразу же после окончания в 1907 году Тенишевского коммерческого   училища Мандельштам уехал в Париж, слушал лекции в Сорбонне. Во Франции Мандельштам открыл для себя старофранцузский эпос, поэзию Франсуа Вийона, Шарля Бодлера, Поля Верлена. Познакомился с поэтом Николаем Гумилёвым. В 1909-1910 годах Мандельштам жил в Берлине, занимался философией и филологией в Гейдельбергском университете.

В октябре 1910 года он вернулся в Петербург. Литературный дебют Мандельштама состоялся в августе 1910 года, когда в журнале "Аполлон" были напечатаны пять его стихотворений. В эти годы он увлекался идеями и творчеством поэтов-символистов, стал частым гостем Вячеслава Иванова, теоретика символизма, у которого собирались талантливые литераторы.

В 1911 году Осип Мандельштам, желая систематизировать свои знания, поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. К этому времени он прочно вошёл в литературную среду — принадлежал к группе акмеистов (от греческого "акме" — высшая степень чего-либо, цветущая сила), к организованному Николаем Гумилевым "Цеху поэтов", в который входили Анна Ахматова, Сергей Городецкий, Михаил Кузмин и другие.

В 1913 году в издательстве "Акмэ" вышла первая книга Мандельштама "Камень", куда вошли 23 стихотворения 1908-1913 годов. К этому времени поэт уже отошёл от влияния символизма. В эти годы стихи Мандельштама часто печатались в журнале "Аполлон", молодой поэт завоёвывал известность. В декабре 1915 года вышло второе издание "Камня" (издательство "Гиперборей"), по объему почти втрое больше первого (сборник был дополнен текстами 1914-1915 годов).

В начале 1916 года на литературном вечере в Петрограде Мандельштам познакомился с Мариной Цветаевой. С этого вечера началась их дружба, своеобразным "поэтическим" итогом которой стало несколько стихотворений, посвященных поэтами друг другу.

1920-е годы были для Мандельштама временем интенсивной и разнообразной литературной работы. Вышли новые поэтические сборники: Tristia (1922), "Вторая книга" (1923), "Камень" (3-е издание, 1923). Стихи поэта печатались в Петрограде, Москве, Берлине. Мандельштам опубликовал несколько статей по важнейшим проблемам истории, культуры и гуманизма: "Слово и культура", "О природе слова", "Пшеница человеческая" и др. В 1925 году Мандельштам выпустил автобиографическую книгу "Шум времени". Вышли несколько книг для детей: "Два трамвая", "Примус" (1925), "Шары" (1926). В 1928 году была опубликована последняя прижизненная книга стихов Мандельштама "Стихотворения", а чуть позже — сборник статей "О поэзии" и повесть "Египетская марка".

Много времени Мандельштам отдавал переводческой работе. В совершенстве владея французским, немецким и английским языками, он брался (нередко в целях заработка) за переводы прозы современных зарубежных писателей. С особой тщательностью относился к стихотворным переводам, проявляя высокое мастерство. В 1930-е годы, когда началась открытая травля поэта и печататься становилось все труднее, перевод оставался той отдушиной, где поэт мог сохранить себя. В эти годы он перевёл десятки книг.

На вечере в ахматовском музее и ЛТО «Данко» в память о поэте и друге армянского народа я читала стихи, посвящённые Армении из его одноимённого цикла, написанного, как правило, в разное время и собранного по тематическому, а не по хронологическому принципу. Лейтмотивы армянских стихов — труд, глина, строительный камень, солнце, смерть и скорбь. Интересный нюанс: мусульманский Восток, христианским форпостом перед которым являлась Армения, клином врезавшаяся в переднеазиатскую толщу между Персией и Турцией, у Мандельштама представлен здесь исключительно Персией с её «солнца персидского деньгами», «близоруким шахом», «близоруким шахским небом», «розой Гафиза», Фирдоуси (в прозе) и даже с муллой, вполне идентифицируемым как мулла из ереванской мечети. На суннитскую Турцию поэт хотя и смотрит в упор, но не видит, не замечает, не называет её! В ней — «далеко за горой» — он соглашается видеть разве что уничтоженную турками с курдами Западную Армению, с которой, прежде чем предать навсегда земле, снимают маску-слепок:

1

Ломается мел, и крошится

Ребенка цветной карандаш...

Мне утро армянское снится,

Когда выпекают лаваш.

И с хлебом играющий в жмурки

Их вешает булочник в ряд,

Чтоб высохли барсовы шкурки

До солнца убитых зверят.

 

2

Страна москательных пожаров

И мертвых гончарных равнин,

Ты рыжебородых сардаров

Терпела средь камней и глин.

Вдали якорей и трезубцев,

Где жухлый почил материк,

Ты видела всех жизнелюбцев,

Всех казнелюбивых владык.

И, крови моей не волнуя,

Как детский рисунок, просты,

Здесь жены проходят, даруя

От львиной своей красоты.

 

3

Как люб мне язык твой зловещий,

Твои молодые гроба,

Где буквы — кузнечные клещи

И каждое слово — скоба.

Как люб мне натугой живущий,

Столетьем считающий год,

Рожающий, спящий, орущий,

К земле пригвождённый народ.

Раздвинь осьмигранные плечи

Мужичьих своих крепостей,

В очаг вавилонских наречий

Открой мне дорогу скорей.

Твое пограничное ухо —

Все звуки ему хороши —

Желтуха, желтуха, желтуха

В проклятой горчичной глуши.

Как бык шестикрылый и грозный,

Здесь людям является труд,

И, кровью набухнув венозной,

Предзимние розы цветут.

4. Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло, / Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра. / И почему-то мне начало утро армянское сниться, / Думал — возьму посмотрю, как живет в Эривани синица, / Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки, / Из очага вынимает лавашные влажные шкурки… / Ах, Эривань, Эривань! / Иль птица тебя рисовала, / Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала? / Ах, Эривань, Эривань! / Не город — орешек каленый, / Улиц твоих большеротых кривые люблю Вавилоны. / Я бестолковую жизнь, как мулла свой коран, замусолил, / Bремя своё заморозил и крови горячей не пролил. / Ах, Эривань, Эривань, / ничего мне больше не надо, Я не хочу твоего замороженного винограда!

В наши дни открывают заново для себя отрывки из уничтоженных стихов, дополняющие наше представление о поэте, нашедшем свою духовную Первородину далеко от своего отчего дома:

В год тридцать первый от рожденья века / Я возвратился, нет — читай: насильно / Был возвращён в буддийскую Москву. /А перед тем я всё-таки увидел / Библейской скатертью богатый Арарат / И двести дней провёл в стране субботней, / Которую Арменией зовут. / Захочешь пить — там есть вода такая / Из курдского источника Арзни, / Хорошая, колючая, сухая / И самая правдивая вода ... 

Осенью 1933 года Мандельштам написал стихотворную эпиграмму против Сталина "Мы живем, под собою не чуя страны…", за которую в мае 1934 года был арестован. Его выслали в Чердынь на Северном Урале, где он пробыл две недели, заболел и попал в больницу. Затем он был выслан в Воронеж, где работал в газетах и журналах, на радио. После окончания срока ссылки Мандельштам вернулся в Москву, но здесь ему жить было запрещено. Поэт жил в Калинине (сейчас город Тверь). В мае 1938 года Мандельштама вновь арестовали. Приговор — пять лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Этапом был отправлен на Дальний Восток. Умер Осип Мандельштам 27 декабря 1938 года в больничном бараке в пересыльном лагере на Второй речке (сейчас в черте города Владивостока).

Имя Осипа Мандельштама оставалось в СССР под запретом около 20 лет. Жена поэта Надежда Яковлевна Мандельштам и друзья поэта сохранили его стихи, которые в 1960-х годах стало возможным опубликовать. В настоящее время изданы все произведения Мандельштама.

Во время второй мировой войны московский Центральный дом художественного воспитания детей оказался в эвакуации в Ташкенте. Здесь вела кружок английского языка Надежда Яковлевна Мандельштам, вдова Осипа Мандельштама. Она обучала своих подопечных не только английскому языку на стихах Эдгара По, Уолта Уитмена, но ещё тайно знакомила их с поэзией своего мужа, нашедшего своё последнее пристанище в пересыльном лагере «Вторая речка» в черте города Владивостока. Его могила так и осталась неизвестной на необъятной карте Гулага, как до сих пор не уточнена дата его гибели. Поэт будто предугадал свою кончину в последних стихах из воронежской тетради:

Не кладите же мне, не кладите

Остроласковый лавр на виски,

Лучше сердце моё разорвите

Вы на синего звона куски…

Да и может ли быть могила у того, кто заблудился в небе? Только синего звона куски, только шевелящиеся губы, только — голос.

Осип Мандельштам говорил: «У меня нет рукописей, нет записных книжек, нет архива. У меня нет почерка, потому что я никогда не пишу. Я один в России работаю с голоса…».

Время шло быстро. Центральный дом художественного воспитания переехал в Москву. Надежда Яковлевна осталась в Ташкенте, жила по-прежнему на улице Жуковской в том самом доме, где она когда-то поселилась в начале войны по соседству с А.А. Ахматовой и преподавала английский язык на кафедре иностранных языков в САГУ (Среднеазиатском государственном университете, ныне Национальном университете Узбекистана). Здесь, далеко от родины, она продолжила дружбу со своими коллегами, наиболее тесно с профессором-филологом Н.Д. Леоновым, снабжавшим студентов редкими книгами. С ней не расставались бывшие воспитанники, среди которых были: сын М. Цветаевой Георгий Эфрон; будущий историк литературы Валентин Берестов и впоследствии мой Учитель, профессор МГУ, исследователь русской литературы и журналистики XIX века, Эдуард Григорьевич Бабаев (1927-1995).

В своих мемуарах, подаренных мне его дочерью Елизаветой, после смерти отца, Э.Г. Бабаев вспоминал: «Пиры нищих были знамениты не угощением или винами, а шумом стихотворства и колоколом братства». Надежда Яковлевна имела прозвище «Диотима» — в античные времена жрица, ясновидящая, толковавшая любовь как стремление к прекрасному (Сократ). «Она была прорицательницей бедных тайн моей юности», — так о ней тепло вспоминал Э. Бабаев. Именно «Надя-Диотима», как подписывала свои письма позднее из Тарусы в Ташкент Н.Я. Мандельштам, открыла Эдуарду Бабаеву Армению — через стихи и прозу Осипа Мандельштама:

Холодно розе в снегу.

На Севане снег в три аршина…

Вытащил горный рыбак

 расписные лазурные сани,

Сытых форелей усатые морды

Несут полицейскую службу

На известковом дне.

………………………………..

Снега, снега на рисовой бумаге,

Гора плывёт к губам.

Мне холодно. Я рад….          

В годы учёбы на факультете журналистики МГУ (1970-1975) Э.Г. Бабаев для меня открыл нашу общую историческую родину через свои переводы из армянской поэзии, в частности, стихотворного цикла Геворга Эмина: «Я людей полюбил: всё, что в них человечно». Незадолго до своей смерти он создаст оригинальный стихотворный цикл «Армения».

В переводах Бабаева, как и в его оригинальных стихах, при всей простоте выражения и лёгкой летящей поэтической формы, всегда присутствуют сокровенная интонация, какая-то тайна или задушевная дума. А мы знаем, безумный мир не вполне безумен, не безнадежно безумен, «если голос был…». «Мне голос был» (А. Ахматова), — говорил о себе вслед за Анной Ахматовой и Осипом Мандельштамом Эдуард Бабаев.

Этот голос О. Мандельштама в интерпретации новосибирского культуролога и большого знатока русской и армянской поэзии Юлии Вильевны Лихачёвой прозвучал в видеофильме «Путешествие в Армению». Он был создан сибирскими паломниками и почитателями армянской культуры (оператор и режиссёр Елена Юдина). Премьера показа в Ташкенте этого поэтического документального фильма о моей Первородине сквозь призму «Стихов об Армении» О. Мандельштама состоялась на моём авторском творческом музыкально-поэтическом вечере в Государственном мемориальном музее М. Ашрафи в преддверии 120-летнего юбилея русского поэта и писателя.

На этом вечере также прозвучали мои переводы из Сильвы Капутикян («Диалог с внутренним голосом»), когда-то пророчески назвавшей свою первую прозаическую книгу: «Караваны ещё в пути». Следом за ней вышли публицистические книги «Меридианы карты и души», «Моя тропа на дорогах мира». Как её предшественники: М. Шагинян и О. Мандельштам — она начала творческий путь с чистой поэзии («Кровля Армении», «Идёт зима» и др.) и завершила его литой публицистической прозой. Для Сильвы Капутикян «Художественная публицистика — родная сестра поэзии. И то, и другое требуют обнажения души». Эти же критерии можно отнести к стихотворному циклу «Армения» и эссе «Путешествие в Армению» Осипа Мандельштама: их объединяет пушкинская литературная традиция, поэтическое отношение к жизни.

— Нет ничего более поучительного и радостного, чем погружение себя в общество людей совершенно иной расы, которую уважаешь, которой сочувствуешь, которой вчуже гордишься. Жизненное наполнение армян, их грубая ласковость, их благородная трудовая кость, их неизъяснимое отвращение ко всякой метафизике и прекрасная фамильярность с миром реальных вещей — всё это говорило мне: ты бодрствуешь, не бойся своего времени, не лукавь.

Не оттого ли, что я находился в среде народа, прославленного своей кипучей деятельностью и однако живущего не по вокзальным и не по учрежденческим, а по солнечным часам, какие я видел на развалинах Зварднодза в образе астрономического колеса или розы, вписанной в камень?

Чужелюбие, вообще, не входит в число наших добродетелей. Народы СССР сожительствуют как школьники. Они знакомы лишь по классной парте да по большой перемене, пока крошится мел.

Мандельштам писал о Пушкине, Блоке, Данте («Разговор о поэзии»), Чаадаеве, Шенье, Виллоне, Сологубе, Михоэльсе — они все с его птичьего поэтического полёта были для него современниками, а точнее, собеседниками. Его беспокоила судьба перевода и хорошей книги в России. «Высшая награда для переводчика, — говорил он, — это усвоение переведённой им вещи русской литературой. Много ли мы можем назвать таких примеров после Бальмонта, Брюсова и русских «Эмалей и камей» Теофиля Готье?» — и заканчивает свои размышления пророчески: «Пусть лучше наступит в России книжный голод, пусть над нами развернётся пустая лазурь бескнижья, чем это отвратительное месиво, чем эта слякотное безразличие: «прочёл, да не помню автора». Жак родился и, прожив жизнь, умер».

Сам Мандельштам, несмотря на его 130-летний юбилей, ещё не канонизирован. И оттого возникает ощущение, что это звучит подлинный, освобождённый голос Мандельштама. А это самое важное – услышать его подлинный голос:

Колючая речь Араратской долины —

Дикая кошка — армянская речь —

Хищный язык городов глинобитных —

Речь голодающих кирпичей!

А близорукое шахское небо —

Слепорождённая бирюза —

Всё не прочтёт пустотелую книгу

Черною кровью запекшихся глин.

Октябрь, 1930.

Лола Шакировна Алимова, филолог-педагог, 14 01 21 в ахматовском музее пригласила всех на поэтическую акцию 15 января 2021 г. «Читаем стихи Мандельштама» в режиме on-line, организованную представительством Россотрудничества в Узбекистане к юбилею известного поэта и прозаика. Всем желающим было предложено направить видеоролик с записью выразительного чтения стихотворения поэта. Для публикации были отобраны записи наиболее интересных чтецов, чья манера исполнения и художественное оформление видеоролика в полной мере раскрывают идейное содержание произведений поэта. В итоге, учащиеся школ, студенты вузов выразительным чтением философско-лирических стихов: «Нежнее нежного твоя рука», «Вернись ко мне скорее!..», «Импрессионизм», «Век-волкодав», «Кремлёвский горец» («Мы живём, под собою не чуя страны...»), , «Только детские книги читать...», «Ленинград», «Сохрани мою речь навсегда...» и других произведений Осипа Мандельштама смогли донести до миллионных пользователей интернета «Образ мира, в слове явленный».

Гуарик Багдасарова