Красные цветы добра. Как балет Рейнгольда Глиэра стал окном в китайскую культуру для узбекистанцев

Всемирно известный балет «Красный цветок» – это, без преувеличения, первое крупное музыкальное сочинение про дружбу с великим китайским народом. Его называли прекрасным творением и даже шедевром советского балетного искусства.

При этом, несомненно, его привлекательность и ошеломляющий успех во многом был предопределен талантливой работой создателей и, в первую очередь, автора музыки – замечательного композитора, народного артиста Узбекской ССР Рейнгольда Глиэра. Поэтому не случайно, что постановка этого балета в Ташкенте и все связанные с ним детали стали одной из важнейших основ для зарождающихся в то время узбекско-китайских культурных взаимосвязей.

Синтез Востока и Запада

По словам экспертов, существовали две прижизненные и три крупные последующие редакции этого произведения, причем версия ташкентского Большого театра всегда отличалась своей изюминкой и своеобразием. Труд Глиэра был еще при жизни приравнен к свершению подвига, ведь композитор в своей работе, основываясь на традициях русской классической школы, смело наполнил музыку балета новым содержанием и талантливо увязал ее с современной жизнью.

Сюжет балета протекает в китайском порту во времена правления Гоминьдана в 1920-х годах. Здесь идет беспощадная эксплуатация труда портовых рабочих, массовое вторжение в страну западной космополитической культуры, и на этом фоне разворачивается увлекательная любовная история китаянки Тао Хоа и заступившегося за бедняков капитана корабля.

Любовные грезы девушки полны разных видений: в них только красные маки сочувствуют ей. Защитив любимого от иностранцев-заговорщиков, китаянка погибает, передав детям красный цветок. На носилки с мертвой Тао Хоа сыплются бесчисленные лепестки алого мака.

Премьера балета «Красный цветок» состоялась в 1927 году. Он был поставлен во многих музыкальных театрах СССР, шел в Болгарии, Польше, США, Чехословакии. Только в Большом театре в Москве за первые три сезона состоялось 300 представлений этого балета, а всего их прошло более четырех тысяч. Трудно найти аналог подобной популярности в истории балета.

Екатерина Гельцер была первой исполнительницей главной роли, именно ей Глиэр посвятил свой балет. Партию Тао Хоа танцевали Галина Уланова, Ольга Лепешинская, Раиса Стручкова, Татьяна Вечеслова. После выхода балета буквально всю страну охватила любовь к Поднебесной – появились кафе, конфеты и духи с названием «Красный цветок».

Кроме того, этот балет с китайской тематикой быстро стал очень популярным во всем мире, и даже на Западе, в основном из-за прекрасной музыки Глиэра и совершенно новой техники танца. В октябре 1943 года «Красный цветок» был поставлен в США, что стало свидетельством заложенных в балете общечеловеческих ценностей.

Ташкентское прочтение

Перенос действия балета из Москвы и Ленинграда на сцены южных республик естественно требовал особого к себе отношения. Тема цветка как символа любви, понятно, ближе к Востоку, чем к Западу – европейцу мак дорог все-таки как образ свободы. Но Глиэр «Красным цветком» как бы создал мировому балетному сообществу пространство для импровизации.

Перед ташкентским Большим театром стояла непростая задача – не просто скопировать балет Глиэра, но и добавить в него своих восточных, присущих только Узбекистану, ноток. При этом работа по созданию этого прочтения строилась не с нуля. Современные китайские критики отмечают, что одна из лучших постановок этого балета в СССР именно с восточной спецификой принадлежит Бакинскому театру оперы и балета, чему в немалой степени способствовала и работа самого Глиэра в этой республике.

Здесь важно понимать, с какими вызовами столкнулся театрально-музыкальный Ташкент при постановке этого балета на своей сцене. Ведь речь не шла о простом копировании чужого прочтения. Создателям здесь надо было учитывать все: интеллектуальную ауру в лице специалистов и публики, способную на эксперименты режиссуру, удачную оркестровку, слаженную работу всего ансамбля актеров, подходящие декорации, соответствующие костюмы, хороший звук, подыгрывающий свет, объективную прессу…

Ответы на эти и другие вопросы мы находим в хранящихся в московских и ташкентских архивах документах выдающегося узбекского композитора Мухтара Ашрафи (1912–1975), в различные годы руководившего узбекским театром оперы и балета, а также ташкентской консерваторией. Историю работы над «Красным цветком» Ашрафи выделяет в своей автобиографии отдельными строками.

Здесь стоит начать с того, что почва для китайских музыкальных поисков в Узбекистане в 1920-1950-х годах, без преувеличения, подпитывалась учителем и соратником Ашрафи – народным артистом Узбекистана Сергеем Василенко, автором трех китайских сюит и китайского скетча, а также многих других связанных с рассматриваемой тематикой произведений.

Другой корифей сцены, народный артист Узбекистана, руководитель Симфонического оркестра Алексей Козловский также стимулировал в республике восточные творческие изыскания. С ним Ашрафи, например, ставил его оперу «Улугбек» (1942) с китайским послом в одной из главных ролей.

Именно такой европейский толерантный культурный десант с Севера, как это ни парадоксально, позволял успешно выделять узбекское начало в спектаклях.

Героиню-китаянку Тао Хоа в «Красном цветке» в различные годы великолепно играли киргизка Бюбюсара Бейшеналиева, россиянки Танслу Кушаева, Гюзель Сулейманова, многие другие балерины. Однако великая узбекская артистка, культовая фигура узбекской культуры Галия Измайлова выделяется среди них особо.

Ей надо было оттолкнуться от опыта Улановой, Лепешинской и не просто взять, и повторить их, а вжиться в новый образ. Ашрафи отмечал, что своим знаменитым «Танцем с зонтиком» в «Красном маке» Измайлова словно оживила дорогую китайскую фарфоровую статуэтку. Это был тот редчайший случай, когда одна восточная танцовщица филигранно, с высочайшей собственной пластикой играет на сцене другую восточную танцовщицу. И этому во многом помогли гастроли Измайловой в КНР (1952).

Интересно, что наиболее активным китайско-узбекский культурно-музыкальный взаимообмен в советское время был в промежутке между 1929 и 1960 годами. В это время в Ташкенте возникла, сохранялась и развивалась мощная школа китаеведения. Ашрафи писал, что, например, при написании собственной оперы «Дилором» (1958), других поздних произведений, он всерьез занимался изучением китайской культуры.

Можно ли считать, что опыт «Красного цветка» для Ташкента остался в прошлом? Убеждены, что нет. Именно таким, не имеющим географии, основанным на вечных ценностях сценариям суждено быть визитной карточкой Узбекистана. Что интересно: все покидающие сцену узбекского балета лишь освобождают дорогу пришедшим – созданная Мухтаром Ашрафи, Галией Измайловой, Бернарой Кариевой, другими корифеями национальная школа балета успешно работает и живет, у станка подрастают новые балетные кадры.

Как рассказали в Государственном академическом Большом театре Узбекистана имени Алишера Навои, балет «Красный цветок» стал одной из важных вех в становлении отечественного балетного искусства, он заложил основы для дальнейшего культурного сотрудничества Узбекистана и Китая. В те далекие времена «Красный цветок» пользовался заслуженной любовью у зрителей благодаря своему волнующему сюжету и нестандартной музыке, став для многих узбекистанцев своеобразным окном в культуру Поднебесной.

При этом китайский мир узбекских музыкальных корифеев еще ждет более пристального к нему обращения: мы заострили внимание лишь на нескольких обнаруженных нами фактах. Более полное раскрытие этой темы послужит развитию отношений двух стран в культурно-гуманитарной сфере.

 

Источник: https://podrobno.uz/