Владимир Познер: "На самом деле я закрытый человек"

– Расскажите, как строится ваш типичный день? Что заставляет вас просыпаться?

– Как правило, просыпаться меня заставляет необходимость, потому что три раза в неделю я играю в теннис, тренировка начинается в восемь утра, значит, встать должен как минимум в семь. В другие дни я занимаюсь фитнесом (еще дважды в неделю), но это чуть позже, и слишком уж рано подниматься нужды нет. Но есть привычка, потому что в будние дни очень много разных дел, и каждое из них отнимает время. Не говоря о том, что я стараюсь все-таки соблюдать правила, которые перенял от своей матери: в определенное время завтракать, обедать и ужинать. Это тоже регулирует мой день в значительной степени. Как он строится?
Конечно, каждый по-разному, могу рассказать про сегодняшний. Встал в семь, в восемь у меня был теннис, потом приехал домой, умылся, позавтракал, посмотрел почту, ответил на какие-то письма, к 12-ти поехал на фитнес (сегодня получилось так, что и фитнес, и теннис в один день), потом вернулся домой, встретился с вами, после вас у меня встреча еще с одним человеком, потом нужно кое-что написать, а вечером мы пойдем ужинать с друзьями.

– Вы производите впечатление очень открытого человека. Я догадываюсь, что это не совсем так. Но вы довольно легко пускаете к себе в дом. Между тем многие боятся, опасаются этого…

– Ну, на самом деле я закрытый человек, это вы правильно говорите. Хотя я могу быть в чем-то откровенным, и иногда даже излишне, но это не меняет того факта, что в целом я человек довольно скрытный. Что касается того, чтобы пускать в дом, то я пускаю не всех конечно. Ну и что? Что тут можно увидеть такого? Знаете, вообще, если так говорить, то мне скрывать нечего. А то, что мне есть скрывать, никто не узнает и не увидит.

– Раз скрывать вам нечего, расскажите о своей квартире. Когда вы сюда переехали? Придумывали
ли вы ее сам?

– Дело в том, что после 37 лет совместной жизни я расстался со своей женой, хотя совершенно не предполагал, что это случится. И более того, если бы мне сказали за год до того, как это произошло, что так может быть, я бы рассмеялся, если бы был в хорошем настроении, а если бы был в плохом, то, скорее всего, дико рассердился. Но, так или иначе, это произошло. Я совершенно не собираюсь вдаваться в подробности, но я ушел, так сказать, в чем мать родила. То есть у меня не было ни квартиры, вообще ничего. То есть то, что было, и дача, и всё – осталось моей бывшей жене. Я ушел за другой женщиной, в которую влюбился, которую полюбил серьезно. И мы с ней снимали квартиру. Это крайне неудобно. Мы прожили там, наверное, полгода, а может быть, чуть больше. Но ведь было непонятно, будем мы вместе или нет. Меня страшно мучило чувство вины, совершенно не давало покоя. У нее тоже был муж, вернее, она тоже была не одна. И поэтому непонятно было вообще, что будет дальше и будет ли. Мы не загадывали. Обычно, когда у человека роман, встречи ведь непостоянные, и они дарят только позитив, только страсть. А все вот эти каждодневные вещи, кто будет выносить мусор, например, – про них как-то не думаешь. Когда начинаешь жить вместе – тут возникает так называемый быт.

– Честно говоря, я не представляю вас выносящим мусор.

– Почему? Я это делаю, и делаю неоднократно. И вообще все: покупать продукты в дом, оплачивать электричество… Убирать постель в конце концов. Когда встаешь, кто убирает? Все это – часть жизни, и зачастую именно она определяет, будешь ты с человеком вместе или нет. Оказалось, что да, мы будем вместе. Тогда решили: нам надо иметь свой дом, свой угол. Стали искать. И вот нашли эту квартиру, купили ее. Вся история. Значит, в каком году мы въехали? Сейчас я вам скажу…Вместе мы уже 14 лет, так что больше 13 лет эта квартира – наша.

– Какое место у вас здесь любимое?

– Наверное, мой кабинет – там мои книжки, там я работаю. Я вообще очень люблю эту квартиру. Наименее любимое место – кухня, потому что она маленькая. Я люблю большие кухни, люблю готовить, люблю, чтобы было много всего, что нужно для готовки. А при маленькой кухне это довольно сложно.

– А для кого готовите? Для себя одного готовите? Или только когда компания?

– Я нечасто бываю один. Но когда один, я не люблю, скажем, куда-то ходить перекусывать, это не мое. Я лучше себе приготовлю. Иногда готовлю для нас двоих. Ну и когда приходят гости, то для всех. Но я вам могу сказать, что мы довольно часто выходим. Это какая-то такая… очень московская штука. По крайней мере, в том круге, в котором мы вращаемся. Люди почти каждый день вечером идут в ресторан. А я человек довольно домашний. Я люблю дом, люблю есть дома. Но поскольку я не один и поскольку любой брак обязательно предполагает компромисс, то, наверное, это один из моих компромиссов. И это неплохо, там симпатичные мне люди. Просто к ресторанам я отношусь довольно равнодушно.

– Вот вы говорите, что ресторан – не ваша тема, и, тем не менее, вы затеяли ресторанный бизнес.

– Ну, это громко сказано. Я ничего не затевал. Мой брат, доктор наук, специалист по средневековому Вьетнаму, когда положение в стране изменилось, оказался совершенно не у дел. А так как мы с ним в свое время шутили на тему открыть ресторан, поскольку наша мама научила нас готовить и мы это любили и умели, он мне сказал: «Слушай, может, на самом деле ты поможешь мне открыть ресторан, чтобы я мог там работать? Потому что я без финансов».

– Но брата нет уже два года. Сейчас вы им занимаетесь? Или понятно, что там есть управляющий?

– Я сумел получить у Лужкова место и помещение, которые мы взяли в аренду на 25 лет. Дальше этим целиком и полностью занимался мой брат. Я вообще палец о палец не ударил. Иногда, когда было надо, помогал финансово и раз в месяц выступал перед публикой, так сказать, чтобы привлечь. Потом, когда мой брат умер, передо мной встал вопрос, что делать дальше, потому что я не могу заниматься рестораном. Во-первых, не хочу. Во-вторых, даже если б хотел, не могу, мне некогда. Я решил, что надо либо закрыть его (что было бы жалко), либо найти человека, который готов управлять им. Такого человека я нашел, его зовут Александр Раппопорт, и надо сказать, что сейчас этот ресторан стал сверхуспешным.

– Я вчера гуляла по переулкам Бульварного кольца и обратила внимание, что в «Жеральдин» произошел рестайлинг: сменились вывеска, внешний вид, фасад.

– Да-да. Раньше это был, можно сказать, брассери, то есть нечто более высокое, чем бистро, но все-таки не ресторан. Сейчас это превратилось в ресторан. Причем на завтрак, на обед и на ужин он забит битком. Очень популярен. Я продолжаю там выступать, так же раз в месяц. Я получаю некое вознаграждение от общей прибыли, но не рассматриваю его как бизнес совершенно. И вообще бизнесом я не занимаюсь, я в этом ничего не понимаю, мне это неинтересно.

Источник