К 110- ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ АКАДЕМИКА САДЫКА АЗИМОВА , продолжение

Другое неизгладимое из памяти воспоминание детства которое, к науке совсем не относится - происшествиe на вокзале.  Kонец пятидесятых.  Мы всей семьёй оказались на вокзале: провожали дедушку Ходижона Аминова в Коканд. Чтобы все было понятно: отец Рахимы Хадиевны был ветеран войны, правую ногу он потерял на украинском фронте. И мы ухаживали  за ним соответственно: дружно встречали, дружно провожали во время его наездов в Ташкент.  Ферганский поезд тронулся, мы уже возвращались от перрона к дороге. Разгар лета, жара, очень хочется пить. На Привокзальной площади тогда стояли стекляшки - типа буфета, куда мы, влекомые жаждой, забрели. А зря. Ну да, там продавали и лимонад, и газ воду, но то был побочный товар. В основном продавали там дешёвое пиво, скорее всего, что-то и покрепче. Мы встали в конец очереди, потихонечку стали продвигаться. A когда нас, наконец, принесло волной к добродушнoй буфетчицe, из глубины зала появилось несколько любителей пивa и других замечательных напитков. Привокзальные люди, видимо там и жили, ночуя в залах ожидания, на пустых складах, в подвалах. И они чувствовали себя в той охладительной лавочке вполне себе хозяевами.

Пройдя напрямую к буфетчице, скомандовали что-то типа: “Танька, налей нам три полных”. Буфетчица, перестав обращать внимание на очередь, шустренько изобразила красивые бокалы холодного пива с высокими шапками. Однако ‘братва’ не успела подержать их в руках. Потому что Садык Азимович сгрёб все три бокала c мокрого стола, смахнув их на каменный пол... Как  сейчас  вижу: пол накрывают плотные белые хлопья пива, осколки стекла разлетаются в стороны. А из глубины зала к братве подтягиваются многочисленные “дружки”. И буфет, вот только что полный суеты и гомона, заполняет абсолютная тишина. В которой четко слышен голос Cадык Азимович: “Детям - лимонад!” Но Танюша смотрит в сторону братвы и... медлит. Он повторяет громко и гневно: “Лимонад! Детям!” Братки стоят безмолвно. Ощутив их замешательство, Танюша начинает дрожащей рукой выполнять его заказ. В жуткой тишине чётко слышно, как шипит сладкая лимонадная струя. От страха вижу только серые пятна лиц: бродяги, воры и воришки, наверняка и те, кто профессионально занимался грабежом. Вокзальный сброд стоит молча, загипнотизированный жёстким взглядом. Сзади едва дышит умирающая от страха oчередь. До нас долетает его жёсткая команда: “Пейте”!’ Подходим к мокрой стойке, берём в руки  гранёные стаканчики. Пить уже не хочется, нo момент чувствуем: теперь это дело принципа. Всё в той же мертвой тишине крупными глотками пьём «незабываемый напиток». Почему-то он горчит. Потом молча ставим пустые стаканы перед буфетчицей. Язык прилип к горлу, и “Спасибо” выдавите себя не получается. Наконец идём мимо окаменевший от ужаса очереди на выход. Маленькую армию замыкает Садык Азимович. Ноги - во всяком случае у меня - дрожат от страха.

Мой великодушный читатель, как же я сомневалась: писать oб этом происшествии, или нет?  Мы ведь приближаемся к возрасту своих родителей. Да что там, если посчитать их возраст на момент событий – так мы уже намного старше их. C высоты возраста осмелюсь сказать: так рисковать нельзя! Ни собой, ни семьей, ни детьми. Потому что случится могло всякое. То было обжитое и освоенное «братвой» пространство. И их было много. В это темное пространство и заходить-тo не стоит. Нo вот это был его характер, как он есть. Вроде бы осторожный, однако случались ситуации, и не раз - когда он шёл на такие высокие риски. Как-то проносилo. Хотя могло ведь и не пронести. 

Раз уж зашёл за то разговор, хочу дать совет: НЕ берите на себя такие высокие риски!  Фарт - cпутник изменчивый и неверный. Не думайте, что если Вы фартовый человек, так будет всегда. 

Поскольку самая значительная часть его научной и организационной активности была посвящена изучению ядра и ядерным разработкам, он был прекрасно осведомлен об угрозах,  которая несла с собой ядерная энергетика. Все больше и больше задумываясь об альтернативных и возобновляемых источниках энергии, последние 20 лет своей жизни (возможно и больше) Садык Азимович жил солнечной энергетикой.

Но дело-то было в семидесятых годах, когда нефти было много, когда она была дешёвой, доступной, и - по ощущениям – неисчерпаемой! В ту пору мало кто воспринимал идеи зеленой энергетики всерьез. Вот именно в это не самое удобное время для природных источников энергии, он стал продвигать задумку о строительстве Большой Солнечной печки, которая будет улавливать солнечные лучи, собирая их в концентраторе, а потом, под воздействием пороговых температур, производить новые материалы.

Хождение по московским кабинетам заняло у него добрый десяток лет жизни. При каждой возможности, чуть ли не каждый месяц, или хотя бы раз в два месяца, старался наведаться в Москву, чтобы убедить ученых и высоких чиновников в необходимости развития альтернативной солнечной энергетики. Естественно, хлопотал, чтобы таковые исследования сосредоточились в Узбекистане. К сожалению, не смогу рассказать в подробностях, как проходил весь процесс. В те трудные времена от начала и до материализации идеи с ним рядом  был Тохтапулат Рыскиев, и он мог бы рассказать только интересных деталей, обстоятельств, которые быди «за» и «против». Однако со всей определенностью могу сказать, что позитивные сдвижки произошли, как только был найден выход к военно-промышленному комплексу страны. Помню, как волновался Садык Азимович, когда была назначена встреча с президентом Академии Наук Анатолием Петровичем Александровым. Уже была подготовлена концепция Большой Солнечной печи, внесены технические данные, уже прошла первичная экспертиза в военных ведомствах, однако без заключения Академии Наук серьёзного разговора о таком гигантском проекте и речи быть не могло.

В тот день, когда была назначена встреча Садыка Азимовича с академиком Александровым, ранним утром в номер гостиницы Октябрьская (неподалеку от Президиума АН СССР) позвонил помощник, который предложил перенести встречу на несколько дней, поскольку Анатолий Петрович занемог. Садык Азимович тут же согласился, и, пожелав быстрейшего выздоровления, остался в зимней Москве в ождании добрых новостей. Прошла неделя. Наконец он решил сам позвонить и осведомиться о состоянии  здоровья Анатолия Петровича. Его голос показался собеседнику простуженным, и теперь помощник предложил Азимову отлежаться пару дней... Казалось бы, все обстоятельства против! Но произошло чудо. Перезвонив в тот же день, помощник соединил его с Александровым по телефону,  и Анатолий Петрович буквально сразу объявил, что, внимательно изучив обоснование и сопутствующие документы, принял положительное решение! Именно c той минуты перед долгожданным объектом загорелся...  ну если еще не зелёный, так можно сказать, солнечный желтый свет. Загорелся ярко и уверенно, потому что теперь речь пошла о том, где же именно будет установлен объект. Нужно было найти подходящую площадку, открытую для солнечных лучей, чтобы установить там батареи-гелиостаты и все, что к ним причиталось. Если в двух словах описать объект: как если бы поставить на ладошку какого-то сказочного гиганта зеркало «под размер». Однако тут не одна ладошка, а все сто! Все они «смотрят» в сторону солнца. Зеркала имеют скривление, вогнутость, поскольку вогнутое зеркало лучше улавливает солнечный луч. Все равно, как если набирать воду в прямую ладошку - много не наберёшь. А вот если сложить ладошку горстью -  тогда совсем другой результат.

От гелиостатов лучи отражались на концентратор, короче «в два прыжка» (через две передачи) концентрированный луч “приземлялся” на экспериментальную площадку, и в этом месте температура достигала 3500 градусов, и вся эта роскошь – из природной возобновляемой энергии! 

Наконец пришёл день, о котором вся команда мечтала столько лет. На ташкентский аэродром приземлился «спецборт». Из его салона неспешно выгрузились ключевые министры Советского Союза  во главе с министром обороны Дмитрием Федоровичем Устиновым.  Как вы понимаете, эта часть истории «Печки» мне известна по пересказам. Наверняка есть документы, протоколы, придет время, они станут доступны. Было два-три варианта, где установить печку. Из них и физикам, и сейсмологам больше всего приглянулся Паркент. Именно туда и устремилась колонна автомобилей с высокими гостями - через ухабистую дорогу поселка Паркент, которому вскоре после начала сироительства предстояло стать городом. Гостям показали что – где, на какой горе будет стоять; где будет расположена Печка, где – гелиостаты, где встанет поселок ученых. Спустившись с гор на землю гости вернулись в Ташкент и сели за круглый, если точнее – продолговатый стол конференц-зала загородной резиденции совпартактива. Поскольку прилёт спецборта был зашифрован “семью печатями”, от Академии практически никого и не было. “К доске” вызвали Садык Азимовича.

                                                                                                              профессор ДИНОРА АЗИМОВА, дочь