Горячо любимая ташкентскими зрителями опера Джакомо Пуччини "Тоска" предстала в принципиально обновленном виде.

Большой театр Узбекистана имени Алишера Навои продолжает радовать многочисленных почитателей оперного искусства яркими спектаклями в обновленной сценической и музыкальной редакциях. Вот и в минувшую субботу состоялась очень примечательная встреча с горячо любимой ташкентскими зрителями замечательной оперой Джакомо Пуччини «Тоска», которая предстала в принципиально обновленном виде.

Этот спектакль, осуществленный Заслуженным деятелем искусств Узбекистана Андреем Слонимом, любим ташкентской публикой потому, что отличается особой энергетичностью действия, предельно заостренной конфликтностью, и что не менее важно – прекрасным, осмысленным пением ведущих солистов, неразрывно сплетенным с выразительным актерским проживанием на сцене. Как и все оперы Пуччини – этот спектакль о величии и силе любви, которая вступает в схватку со зловещими обстоятельствами, получает смертельные раны – и всё же побеждает, утверждая свою исконное сияние и мощь. Разные талантливые исполнители воплощаю образы героев – и всегда этот спектакль захватывает буквально с первой секунды действия и до последнего аккорда.

Однако спектакль, представленный ташкентскому зрителю 19 февраля, имел свои особенные свойства, сделавшие его весьма необычным и своеобразным. В живом и энергичном отклике на недавнее Постановление Президента Узбекистана о развитии оперного и балетного искусства, это прекрасное исполнение «Тоски» было обновлено и с истинным успехом представлено талантливой творческой молодежью, представляющей лучшие молодые силы театра.

Дирижером этого спектакля впервые стал один из самых молодых маэстро театра – Аъзамхон Ахмедов. Взяв на себя весьма непростую задачу раскрытия в звучании сложнейшей, полной многобразия штрихов, нюансов партитуры Пуччини – он принял на себя и достаточную творческую ответственность, и провел ощутимую по объему работу и над совершенствованием своего мастерства с выводом его, пожалуй, на некий новый этап – и со всеми участниками спектакля. Аъзамхон Ахмедов убедил и темпами, и штрихами, и сложным мгногоплановым ансамблевым единством с солистами – и можно верить, что этот спектакль убедительно и внятно укрепится в его репертуаре и приобретет новые детали и краски.

В партии Тоски убедительно и полноценно выступила молодая, но уже вполне ценимая публикой Марина Полякова – обладательница большого и красивого сопрано и прекрасной внешности, сумевшая выразительно прожить   весь сложный путь своей героини. Ее Тоска – известная певица, красавица Рима, она живет любовью к своему Марио и своим творчеством. И не помышляет о разнообразии зла, живущего в мире. А столкнувшись с самым изощренным и коварным носителем этого зла – шефом полиции Скарпиа! – вначале теряется и меркнет, а затем проявляет истинную мощь духовной отдачи, которая доводит красавицу-женщину до… убийства страшного палача-деспота, который, ко всему, домогается ее любви! Марина Полякова убедила и искренностью своего чувства к Марио, и исступленным всплеском отчаяния и сопротивления злу, и даже – помутненностью рассудка после убийства Скарпиа… Ведь после всего, что свершилось, гармония невозможна – а она уверяет любимого перед финалом, что они будут вместе и в свете и гармонии отправятся в дальний край. А Марио, сознавая всю безысходность, светло поддерживает ее надежду.

Дамир Рахмонов в образе Марио красив, мужественен и многопланов. Звучание его красивого тенора составляет основу излучения его чувств. То это – любовь к Тоске, то – озабоченность судьбой друга Анджелотти, бежавшего из тюрьмы, и его непременно надо укрыть от погони. То в его голосе и всей пластике звучит ненависть к негодяю Скарпиа, который пытается играть судьбами людей как на шахматной доске. А то – стремление поддержать подругу за минуты до их земного конца – но с верой, что в ином мире их души навеки соединятся. Образ Марио Каварадосси – поистине одна из ярких творческих удач молодого артиста.

Сложный образ коварного шефа полиции барона Скарпиа впервые и весьма убедительно воплотил совсем молодой Аминзода Джуманиязов. И надо сказать, что опытный мастер Андрей Слоним оказал молодому солисту весьма большое доверие, увидев в нем задатки и свойства для воплощения столь сложного образа. И, конечно же, видна та колоссальная работа, которая была совершена с Аминзодой и постановщиком, и концертмейстером Людмилой Слоним, разумеется, в полном содружестве с молодым дирижером спектакля. Зная по предыдущим спектаклям «Тоски» разнообразные воплощения образа Скарпиа разными талантливыми солистами нашего театра, можно отметить, что Андрей Евсеевич пошел с молодым солистом неким новым, во многом иным экспериментальным путем, выявив и раскрыв разнообразные свойства этого контрастные черты этого противоречивого и крайне сложного характера. Скарпиа у Аминзоды Джуманиязова предстал честолюбивым, коварным, сильным, наделенным своеобразной внешностью, со странноватой густой непокорной шевелюрой седеющих волос. Его герой раскрылся в явственных чертах монстра, садиста, сластолюбца. Голос Аминзоды – это настоящий драматический баритон, в нем есть и мощь, и разнообразие нюанса. Молодой солист раскован в пластике, не боится быть эксцентричным, своеобразно «искривленным», несущим откровенное «дьявольское начало». Его Скарпиа упивается собой в любых ситуациях, и верит, что люди для него – лишь пешки в жизненной игре. Ему доставляет удовольствие терзать мучить – и ощущать свое мнимое превосходство. Его страсть к Тоске – и навязчива, и причудлива – он то воздействует давлением на ее психику, то вкрадчив, то откровенно сладострастен. И особенно интересно то, что, получив смертельный удар кинжалом, нанесенным исступленной Тоской, он… трусливо взывает о помощи и умирает в бессилии и малодушии. Ясно, что работа над этим образом у молодого солиста только началась – воплощение таких характеров получает развитие в течение всей жизни. Но и этот дебют – заявку, вне сомнения, следует считать заметной удачей очень молодого артиста.

В полноте правды и органике прожили свои образы и нервный, уставший от тюремного заключения Анджелотти (Ришат Решитов), и послушный исполнитель воли шефа – юркий и едкий сыщик Сполетта (Отемис Джуманиязов), и офицер Шароне (Хислат Камилов), и тюремщик (Фаррух Исматов) – каждый из них и выразительно интонировал свои вокальные фразы, и накрепко соединял их с различными принципами жизни на сцене своих героев. Обаятельно прозвучали в исполнении молодой Бирдоны Маткаримовой бесхитростная песня Пастушка. Хор театра и в звучании, и в активном действии провел и и беззаботную сцену предвкушения праздника, и сцену мрачной мессы, и закулисную кантату. Артисты миманса динамично и выразительно воплощались то в зловещих сыщиков, то в священников торжественной мессы, то в солдат.

Со всей полнотой впечатления можно отметить, что постановочный замысел Андрея Слонима был им в этой обновленной версии спектакля существенно обогащен и детализирован и досочиненными деталями, и новыми гранями жизни образов, и, наконец – органично и образно задействованными фрагментами ранее не идущих моментов спектакля. А обаяние и непосредственность молодых исполнителей, их полнота творческой отдачи – населили этот спектакль некой особой убедительной энергией, которая придала действию и звучанию еще большую объемность и убедительность. В согласии   дирижера и постановщика было решено и открыть впервые за время жизни этого спектакля музыкальные купюры, традиционные сокращения материала партитуры. Так в спектакле ожила новой жизнью драматическая ночь ожидания художником Марио Каварадосси часа своей казни на башне замка Святого Ангела. В предрассветном мареве прозвучала бесхитростная песнь Пастушка, пасущего под стенами замка свое стадо. А на фоне утреннего перезвона колоколов Каварадосси пригрезился светлый образ Тоски, к которой он так и не смог пробраться сквозь некую мистическую завесу… И это, и маленькая часть музыкального текста во втором действии – органично дополнили музыку спектакля практически до авторского объема партитуры – и очень обогатили ткань действия, слитого с музыкой.

Публика, заполнившая зал, с энтузиазмом воспринимала и каждый исполненный номер, и весь спектакль в целом, одарив в финале и создателей спектакля, и исполнителей искренним горячим приёмом. Отрадно, что жизнь театра, непростая в условиях непрекращающейся пандемии, дарит в трудах постановщиков и исполнителей подлинно творческие плоды, вне сомнения, знаменующие собой некие новые ступени творческой жизни нашего театра, и радующие поклонников оперного искусства, и ведущие наш любимый театр к зримым качественным изменениям, которые дарят ему новые и новые достижения.

Гуарик Багдасарова