В середине XIX века по Европе колесили с концертами одновременно трое
Штраусов. Все они сочиняли вальсы, подписывая их одинаково — только
фамилией. Имели схожую манеру исполнения. Многие считали троих братьев
одним человеком, а то и путали их с четвертым Штраусом — отцом. В
венских газетах острили: «Фирма Штраус. Торговцы музыкой оптом и в
розницу».
Это был риск… Готовясь к своему первому публичному выступлению, 19
летний Иоганн доводил себя до изнеможения: как его примет публика? Да
и вообще, придет ли кто-то его слушать? Заказывая афиши, он в
последний момент велел напечатать слово «сын» мелким шрифтом.
Зал казино Доммайера оказался полон. Те, кому не досталось столиков,
покупали билеты без мест, чтобы слушать концерт стоя. Причем вовсе не
потому, что кто-то, не разглядев мелкий шрифт на афишах, пришел по
ошибке. Напротив! Жители Вены ломились в тот вечер в казино, чтобы
посмотреть, выдержит ли Иоганн Штраус-младший сравнение со знаменитым
Иоганном Штраусом-старшим…
И он выдержал! Вальс, первоначально называвшийся «Сердце матери» и
посвященный Анне Штраус, но по ее же совету переименованный в
«Надеющийся на благосклонность» (это должно было подчеркнуть
скромность дебютанта и задобрить публику), вызвал шквал аплодисментов был повторен на бис четыре раза.
А другой, «Аллегорический вальс», зал бисировал… 19 раз! Это был
триумф, равного которому Штраус-отец не видел за всю свою карьеру…
Юный Иоганн, уставший, измочаленный, обводил счастливым взглядом
бешено аплодирующую публику…
На следующее утро венские газеты вышли с заголовками: «Добрый вечер,
Штраус-отец. Доброе утро, Штраус-сын!» Отец, не чаявший становиться
основателем династии музыкантов и вовсе не желавший делить славу с
сыном, был взбешен! Ему самому только 40 лет, он в самом расцвете
своего таланта — какой еще, к шуту, «добрый вечер»!
Ионан Штраус-старший, в 23 года набрал свой первый оркестр. К 28
годам сделался так знаменит, что даже холера, гулявшая по Австрии в
1832 году и заставлявшая венцев сидеть по домам, чтобы не заразиться,
не убавляла ему зал. «Сегодня играет Штраус!» — эти слова заставляли
чрезвычайно музыкальных жителей Вены забыть даже о холере. Штраус
играл виртуозно, в бешеном темпе и с африканским темпераментом, его
сравнивали с Паганини — с той только разницей, что играл он вальсы и
прочую танцевальную музыку, которую сам же и сочинял.
Простонародный немецкий танец -вальс, в конце XVIII века получил иной
статус. Его включили в программу балов, где прежде царили чопорные
менуэты и полонезы, предполагавшие лишь легкое касание пальцев
партнеров. А тут мужчина держит женщину за талию, их ноги почти
соприкасаются... Ее голова склонена к его плечу, и никто не слышит,
что там нашептывают друг другу танцующие, кружась в вальсе… Это была
настоящая сексуальная революция! Сердцем ее стала Вена. Здесь балы
давались повсюду, и нигде нельзя было обойтись без короля вальсов —
Иоганна Штрауса.
Он работал до изнеможения.
Неудивительно, что ему было не до семьи. Единственное, за чем он
следил и что он требовал от своей жены Анны, — это чтобы ни один из
его пятерых детей не вздумал сочинять музыку и не брал в руки скрипку
(для фортепьяно делалось исключение, ведь этим инструментом владел
каждый уважающий себя венец).
Что это было: ревность к возможным конкурентам? Или своеобразная
инерция? Раз уж ему самому в детстве чинили препятствия в занятии
музыкой, так же должен поступать и он сам. Ясно только, что это меньше
всего было заботой о будущем детей — до них Иоганну почти не было
дела. Он давно уже имел вторую, неофициальную, но более любимую семью
с модисткой Эмилией Трамбуш, родившей ему семерых детей (старшая из
которых была ровесницей младшего законного), и дома появлялся лишь
урывками.
Вот в один из таких визитов домой Иоганн вдруг услышал из детской звуки скрипки.
Играл — и очень неплохо играл — его старший сын Иоганн. Стоя перед
зеркалом, в нарядном костюме, с бантом на шее, мальчишка явно подражал
отцовской манере, и подражал хорошо.
Выяснилось, что Иоганн-второй давно уже берет уроки скрипки у Франца
Амона — одного из музыкантов отцовского оркестра. Гнев короля вальсов
был велик. Он отобрал у мальчика скрипку и запер в сундук.
Впрочем, Анна потихоньку купила сыну новую. И тот не только продолжил
свои упражнения, но еще и пристрастил к скрипке своих младших братьев
— Йозефа и Эдуарда, и теперь все трое азартно нарушали отцовский
запрет, но уже старались не попадаться. Вскоре отец попытался
пристроить Иоганна к делу: отдал в Высшее коммерческое училище, а по
вечерам — подрабатывать счетоводом.
Он вовсе не возражал и против того, что все свободные часы сын теперь
проводил в церкви, в обществе аббата Йозефа Дрехслера. Если б отец
знал, чем именно его первенец там занимается... Юный Иоганн брал у
аббата уроки композиции и в результате узнал о гармонии и контрапункте
куда больше, чем самоучка-отец.
Правда, аббат заставлял юношу писать кантаты, а тот все норовил
свернуть на вальсы. И даже однажды попробовал сыграть вальс на органе.
«Опомнись, ты — в храме Господнем!» — возмутился аббат. «Я славлю
Господа на том языке, которым одарен Его волею»,— возразил Иоганн.
И вот он решился! Обратился в магистрат за лицензией на право
дирижировать оркестром.
Мать во всем поддерживала его, и даже, опасаясь, как бы отец не
наложил вето на выдачу лицензии, спешно подала на развод по причине
многолетних измен мужа. Отец отомстил, лишив детей Анны наследства (он
отписал все детям Эмилии, на которой вскоре женился). Теперь уж
Иоганну-младшему не оставалось ничего, кроме как сделаться знаменитым
музыкантом, оправдав таким образом надежды своей матери. И вот он
набрал оркестр...
Выжить со сцены ненавистного сына сделалось для Штрауса-старшего
навязчивой идеей. Он подсылал Иоганну клакеров — профессиональных
«убийц» конкурентов, срывавших концерты свистом, шиканьем, а то и
метанием гнилых помидоров. Это не помогло — публика выдворила
хулиганов, мешавших слушать виртуозную игру Штрауса-сына.
Тогда отец зашел через антрепренеров, которые не осмеливались ему
перечить. И очень скоро Штраус-сын обнаружил, что, как бы горячо ни
принимала его публика, никто не хочет заключать с ним контракт. Для
выступлений ему оставались только казино Доммайера и еще одно
небольшое кафе.
Отец же играл на светских балах и при дворе. Все шло к тому, что
Иоганну-младшему вскорости предстояло разориться и вернуться к будням
счетовода, чтобы прокормить мать и братьев с сестрами. Но тут ему
помогли.
Видимо, кто-то из влиятельных людей, втайне сочувствовавший молодому
музыканту… Словом, Иоганну пришло приглашение в капельмейстеры
военного оркестра второго полка гражданской милиции. А ведь
Штраус-отец уже много лет был бессменным руководителем оркестра
первого полка. Теперь на военных парадах их оркестры стояли друг подле
друга и играли по очереди — как бы это ни бесило всевластного короля
вальсов…
Пять лет отец и сын Штраусы с переменным успехом вели войну. В 1848
году, когда по Европе прокатилась революция, они в буквальном смысле
оказались по разные стороны баррикад.
Штраус-сын играл «Марсельезу» для повстанцев. Штраус-отец поддержал
монархию Габсбургов, а в честь усмирителя венских беспорядков графа
Радецкого сочинил «Марш Радецкого», сделавшийся со временем одним из
двух неофициальных гимнов Австрии. Вторым неофициальным гимном страны
считается прелестнейший вальс «Голубой Дунай» Иоганна Штрауса-сына.
Но в те революционные дни венцы не пожелали оценить мастерство
Штрауса-старшего и осыпали короля вальсов упреками. Его концерты
теперь игнорировались — он растерялся, сник. Однажды в порыве гнева
сломал смычок, который, как ему показалось, перестал повиноваться.
И на другой день слег в горячке. Опасаясь, что болезнь заразна, Эмилия
сбежала из дому, увезя с собой всех семерых наследников состояния и
оставив короля вальсов умирать в одиночестве. Узнав об этом, прежняя
жена вместе с сыном Иоганном поехали к больному, но в живых его уже не
застали.
Похороны старшего Штрауса были грандиозны: собралось 30 тысяч человек.
У могилы Штраус-сын играл «Реквием» Моцарта… А вскоре издал полное
собрание сочинений отца — за свой счет, ведь по завещанию ему так
ничего и не досталось.
Впрочем, он получил кое-что поважнее денег, а именно оркестр
Штрауса-отца. Лишившись своего главы, оркестранты избрали Иоганна
своим новым дирижером. «Король вальса умер, да здравствует король!»
— гласили газетные заголовки…
Интересный факт
В 1938 году Австрия стала частью "Великогерманского рейха". Власти
занялись пересмотром многих архивов и документов на предмет чистоты
арийской крови. Подвергся этой процедуре и один из венских церковных
приходов. Каково же было недоумение представителей этой власти, когда
они обнаружили там документы, где черным по белому было написано о
том, что предки Иоганна Штрауса были... евреями, бежавшими в Австрию
из Венгрии! Это значило, что и сам композитор был... (сами понимаете).
Представители заметались. Уже на территории рейха была запрещена
музыка Мендельсона и Оффенбаха, но как быть в этом случае? После
долгих совещаний и докладов оригинал документа был надежно упрятан в
наисекретнейший архив, а вместо него положена копия, где в родословной
Штрауса было все "чисто". Только такой выход из положения показался
нацистам реальным. Оказалось возможным запретить многое, очень многое.
Вальсы Штрауса - невозможно.
