Интервью с заслуженным артистом Республики Узбекистан Кириллом Борчаниновым

Когда поешь на сцене, то не замечаешь, как пролетает время.

Являясь самым богатым и сложным музыкальным жанром,  опера соединила в единое целое поэзию и драматическое искусство, вокальную и инструментальную музыку, мимику, танцы, живопись, декорации и костюмы. И, конечно, чтоб донести главную музыкальную мысль произведения, эмоциональную «живую» передачу задумок композитора зрителям, важной составляющей оперы является исполнитель, творческая натура. Нам удалось поговорить с одним из таких исполнителей  ГАБТа им. А.Навои, заслуженным артистом Республики Узбекистан Кириллом Борчаниновым, которого природа щедро наделила прекрасными внешними и вокальными данными, глубоко влюбленным в свою работу и в театр, которому он служит. О театре Кирилл Валерьевич может говорить бесконечно, начиная от восхищения необычной красотой здания, его интерьеров с национальными орнаментами до постановок и довольно обширного репертуара, в котором нашли место произведения итальянских, французских, русских и узбекских авторов. С нескрываемым нетерпением ждет представления широкой публике оперы «Фауст», над которым уже идет работа, где ему предстоит исполнить партию Мефистофеля. Мечтает о постановке немецких и австрийских авторов. С особой гордостью  Кирилл Валерьевич рассказывает о коллегах, о слаженной работе нескольких  коллективов, которые работают в стенах ГАБТа:

К.Б.:  - Наш театр еще необычен по сравнению с другими театрами нашей страны тем, что здесь работает несколько больших коллективов. Это то, что  отличает нас  от драматического театра. Если в драматическом театре есть только актерская  труппа, то у нас есть коллектив оркестра. Вернее их два. У нас работает большой коллектив хора, около 70 человек. У нас достаточно большая труппа балета и у нас больше 50 солистов оперы. Они все разноплановые, разноязычные, разнофактурные, с разными голосами. Это и  составляет творческий состав нашей оперы. Театр требует очень больших вложений, затрат. Потому что сама по себе опера - это глобальное синтетическое искусство. В нем задействовано помимо музыкальной драматургии, поэзии, вокального искусства, балетного искусства, еще и работа художников,  осветителей, режиссеров и еще очень многих людей. Процесс очень сложный, дорогостоящий, но думаю, что стоящий этого.

Н.Б.:  - Конкуренция за ведущие партии между оперными певцами большая?

К.Б.: - Как вам сказать?.. К сожалению, не всем дано петь ведущие партии, и в театре должны быть певцы, которые поют и не ведущие партии. Нельзя утвердительно сказать, что есть какой-то принцип, по которому идет такое разделение. Есть исполнители,  солисты, которые поют и ведущие, и второстепенные партии, то есть партии первого  плана и партии второго плана . И есть солисты узкого плана, которые специализируются только на ведущих партиях, есть солисты, которые специализируются на партиях второго плана, и делают это блестяще. У каждого таланты разные, но мы должны понимать, что в каждой опере разное количество участников, солистов. Например, Доницетти мог обходиться пятью, шестью или семью  исполнителями. Произведения Верди тоже с ограниченным количеством солистов. Что же касается национальной оперы, то они многофигурные, здесь всегда очень много исполнителей. Порой доходит до двадцати с лишним человек. Мы выпускаем не только один состав. У нас всегда есть дублирующий состав. То есть получается, что все заняты. Поэтому люди работают разнопланово. Но и бывает, что специализируется толь ко на главных партиях.

Н.Б.: - Немаловажное значение в опере придается еще и актерскому искусству. Есть ли у вас сложившееся амплуа? Какого рода характеры героев ближе вам лично?

К.Б.:  - Я никогда не определял, что мне лично ближе. Все зависит от индивидуальных возможностей артиста. Насколько он может перевоплощаться. Конечно, есть определенные ограничения, скажем, морфологические. Не каждый певец может исполнять  роль Петра Первого или царя, если он не очень большого роста, или если он недостаточно выразителен на сцене. Даже если есть хорошие вокальные данные, некоторым артистам не всегда удается исполнить  более значительные партии, только потому, что у них нет определенных качеств или свойств, хотя они очень хорошо могут петь и у них прекрасный голос. Что касается меня лично, то Бог не обидел и спасибо моим родителям. Некоторым повезло меньше, но,  у нас есть певцы,  не обладающие выигрышной фактурой, тем не менее, поющие главные партии. Здесь все зависит от индивидуальности артиста, от его яркости, умения владеть публикой. Часто зависит от того, как вы себя подадите, как вы себя покажете. Иногда бывают случаи, когда исполнитель может выступать так,  будто он намного выше, чем есть на самом деле. И наоборот, есть люди, обладающие выигрышной фактурой, но являющиеся очень застенчивыми людьми. Важно насколько исполнитель может перевоплощаться, насколько может проникнуться той музыкальной и литературной драматургией и насколько он сам может увидеть тот образ, на который он должен стать похожим. Иногда некоторые артисты, обладая хорошими внешними данными, не умеют перевоплощаться и играют самих себя. Это немножко прискорбно, но, к сожалению,  такое случается. Конечно, желательно, когда люди боле просвещенные, более артистичные, работают над образом,  которые должны уметь  представить, как должен выглядеть их  персонаж. И если вы такому артисту даете это воплотить, то всегда видно,  как от партии к партии видоизменяется его персонаж, как растет его мастерство, и как он сам превращается в того персонажа, которого он воплощает.

Н.Б.: - Предпочтение отдаете большим ролям?

К.Б.: - У меня есть и небольшие партии и большие. К каждой надо относиться с душой. В чем опасность и почему страшно петь маленькую партию? Там негде реабилитироваться. Если что-то сделал не так, то больше у тебя нет возможности все исправить, то есть реабилитироваться. А  большая партия – это нахождение на сцене до 2-2,5 часов, это 3-4 действия. Это требует большой  вокальной выносливости, это тяжелый труд, это большой материал, который надо держать в голове. Но большие партии хороши тем, что ты проживаешь большой кусок на сцене и когда ты искренне все это делаешь, то не замечаешь, как пролетает время. Мне нравятся быть долго на сцене, мне нравятся игровые партии, где можно перевоплощаться на сцене, где можно быть разным, не похожим на себя. Мне нравится, когда партии не статичны, где вокал требует характерности, где нужно немножко менять тембральные окраски, где недостаточно вокальной выразительности, где нужна еще и пластическая выразительность, где можно быть другим, сыграть непохожего на себя персонажа. Поэтому я очень люблю оперу Фауст, я рассчитываю на то, что мы ее в течение 2-3 месяцев скоро поставим. Я там пою партию  Мефистофеля.  Мне нравится Доницетти, это мой любимый композитор, у него супермузыкальные оперы, мне очень нравится его музыкальная драматургия. Еще я люблю русскую оперу, мне, как русскому человеку, близко русское слово и я очень хорошо понимаю о чем пою, и я знаю как  это правильно выразить посредством звука и слова.   

Опера – это красивый феерический праздник для зрителей и всегда тяжелый труд для всех ее участников. Это огромная физическая нагрузка, это пот, это огромное напряжение всех эмоциональных и душевных сил. И с закрытием занавеса, все не заканчивается. Артист  одновременно испытывает и нервное потрясение, и большую усталость.  И даже если имеешь внушительный опыт работы на сцене, то все равно, каждый новый выход к зрителю, сопровождается внезапно нахлынувшим волнением, ведь сцена - это своего рода минное поле и всего предусмотреть невозможно.  Но артисту всегда сладостно и радостно пребывать на ней. 

Беседу вела Навруза Бийназова

Источник: https://gabt.uz/