Апрель в музыкальной семье Инессы и Юнуса Гульзаровых месяц особенный: 5 апреля появилась на свет их дочь Ирэна - талантливая пианистка, ныне проживающая в Швейцарии, а 23 апреля празднует день своего рождения глава семьи. И каждый год Гульзаровы стараются собраться в апрельские дни вместе. Не только для семейного торжества, но и чтобы подарить ташкентцам праздник музыки, который традиционно получает поддержку художественного руководителя Национального симфонического оркестра Узбекистана, народного артиста Исмаила Джалилова. Так случилось и на этот раз. Инесса вела концертную программу, Юнус вместе с братом Инессы Олегом выступили продюсерами. А Ирэна, как и в предыдущие годы, восхитила ценителей фортепианной музыки высоким исполнительским искусством.
В первом отделении "гульзаровского" концерта 2014 года прозвучала серенада Чайковского, представленная струнной группой Национального симфонического оркестра. Прозвучали "Вальс" и "Элегия" - две из четырех частей этого популярного произведения русского композитора. За дирижерским пультом, к удовольствию публики, был молодой, но известный своими успехами, лауреат международных конкурсов дирижер Камолиддин Уринбаев.
Во второй части программы Ирэна Гульзарова, ради которой, собственно, и собралась в этот вечер искушенная публика, исполнила Второй концерт Ференца Листа, написанный им в 1861 году. Да так, что слушатели в зале плакали.
Когда-то Шуман писал: «Мы должны терпеливо дожидаться гения, который в новой блестящей манере укажет, каким образом должно связывать партии фортепиано и оркестра, дабы пианист мог полностью раскрыть богатство инструмента и своего мастерства, в то время как оркестр не оставался бы только зрителем, но наоборот, разнообразием своего колорита способствовал еще большему обогащению их совместной игры». Ференц Лист создал такие концерты. А Ирэна Гульзарова и артисты оркестра под управлением Камолиддина Уринбаева показали богатство и гармонию концертного исполнения.
Для Ирэны Гульзаровой-Келлер выступление в Ташкенте – практически ежегодный экзамен на зрелость. Ее концерты собирают педагогов, в руках которых она постигала основы исполнительства в школе имени Успенского, в консерваторских классах на родине, а затем за рубежом. Приходят одноклассники и однокурсники - для них Ирэна, несмотря на удаленность от родины, остается близким другом. Непременно слушают ее виртуозную игру студенты и ценители фортепианной музыки. Прозвучавший 25 апреля Второй концерт построен на ярком тематическом контрасте. Написанный более 150 лет назад, он прозвучал своего рода музыкальной иллюстрацией к драматическим событиям современности. Тонкий лиризм переходил в героическое звучание, апофеозом прозвучавшее в финале. Повторение тем только усиливало эмоциональное воздействие музыки. Зачин, раскрывающий тему томления, сменялся глубокими раздумьями или яркими волевыми порывами, элегическая мечтательность – героикой. То трепетные, то глубокие пассажи заполняли пространство зала, проникали в самые сокровенные уголки сердца. Наслаждение виртуозным искусством пианистки соединялось с чувством сопричастности к чуду рождения музыки.
"Музыки хватит на всю жизнь, но целой жизни не хватит для музыки", - эти слова С.В.Рахманинова, одного из любимых композиторов Ирэны, давно стали для нее статусными, определяя не только творчество, но образ жизни пианистки. Писать об исполнительском таланте Ирэны Гульзаровой можно много. Ее манеру всегда отличала яркая индивидуальность и эмоциональность. Теперь слушатели в первую очередь подчеркивают утонченность и зрелость ее таланта. И высокую степень мастерства. Недаром она была приглашена для участия в концерте-презентации молодых музыкантов стран СНГ "Новому веку – новые имена", состоявшемся 12 декабря 2012 года в знаменитом на весь мир зале Нью-Йорка с более чем 120-летними традициями - "Карнеги-холл". О проекте, поддержанном Межгосударственным фондом гуманитарного сотрудничества государств-участников СНГ, в котором в 2012 году были представлены семь молодых музыкантов, прошумела едва ли не вся мировая пресса. Но у нас об участии в нем пианистки из Ташкента и о ее творчестве информации мало. Потому мы сочли необходимым задать Ирэне несколько вопросов.
- Ирэна, спасибо за блистательное выступление, Второй концерт Листа в вашем исполнении доставил истинное наслаждение. В 2012 году в проекте "Новому веку – новые имена" вы тоже исполняли сочинение этого венгерского композитора. Чем определен такой выбор?
- Приглашение на проект я получила от Анны Айрапетянц - организатора проекта, генерального директора московского продюсерского центра "Мастер». Летом, выбирая репертуар, по совету своего профессора Рудольфа Бухбиндера остановилась на малоизвестном произведении Ференца Листа Malédiction - в переводе на русский это означает "Проклятье". Произведение было найдено среди партитур композитора в 1915 году и не столь широко известно публике и даже нам, музыкантам. Лист всегда приносил мне удачу, я была рада, что в итоге мой выбор утвердили в программе. Процесс работы над этим сочинением принес мне огромное удовольствие! Невероятно, совсем еще юный композитор впервые пробовал себя в жанре одночастного концерта для фортепиано с оркестром и создал совершенно уникальное в своем роде произведение! Неизвестно, слышал ли при жизни сам Лист свое творение в оркестровом исполнении хотя бы на репетиции. Неизвестен и тот факт, почему произведение написано только для камерного оркестра - струнной группы, ведь все произведения того периода для солирующего фортепиано с оркестром - неважно, были ли они опубликованы, закончены, сыграны на публике или нет - были написаны в сопровождении большого симфонического оркестра.
- Как вы работали над ним? И как успели сработаться с оркестром в Ташкенте, ведь у вас перед выступлением в этом году была всего одна репетиция?
- Когда я работаю над новым произведением, для меня очень важен первоисточник, то есть первое издание, но даже там встречаются опечатки, и только рукопись композитора - верный ключ. Рукопись Malédiction, к счастью, сохранилась, она находится в архиве Гете-Шиллера в Веймаре. Пока что у меня не было возможности получить к ней доступ, но произведение теперь в моем репертуаре, а работа над ним может продолжаться всю жизнь, так что я очень надеюсь, что в скором времени мне удастся поработать с рукописью. Сверяя первое издание партитуры Breitkopf&Härtel 1915 года с изданием нашего времени, нашла большое количество неточностей, фальшивых нот. Представляете, каково прийти на первую репетицию с оркестром и играть, к примеру, одно из проведений темы в мажоре, когда в оркестре звучит минор! Шок! Ведь ноты вышли в свет уже после смерти композитора, и такие серьезные опечатки, к сожалению, почти неизбежны. Лист был абсолютным перфекционистом, контролировал все издания, в его произведениях, изданных при жизни и переизданных в наше время, никогда не найти ни одной неточности, так что случай с Malédiction - исключение из правил.
А Второй концерт Листа мы и в самом деле с дирижером Камолиддином Уринбаевым и артистами оркестра исполнили после единственной репетиции, не успев даже собрать на нее всех музыкантов, некоторые из них приехали только к началу выступления. Но и молодой дирижер, и музыканты очень старались, я чувствовала их поддержку.
- Никогда так глубоко не вдавалась в особенности подготовки музыкального произведения к исполнению на публике. Если можно, откройте еще секреты своей творческой мастерской.
- Я давно собираю редкие нотные издания, факсимиле. Очень красивое музыкальное письмо у Гайдна и Листа - можно практически сразу сдавать в печать! В факсимиле много интересного. К примеру, у Листа, в сонате си-минор, был задуман совершенно другой финал - грандиозный, заканчивающийся на форте аккордами и тремоло. И его можно сыграть - он его довольно аккуратно зачеркнул, так что все ноты легко читаются, в отличие от Бетховена, который в порыве гнева так зачеркивал не понравившийся фрагмент, что ни одной ноты невозможно подглядеть!
- Ирэна, расскажите немного о себе, своем пути к успеху. Ведь играть в Карнеги Холл, который открывал своим выступлением еще П.И. Чайковский, – мечта многих музыкантов. Выйти на столь знаменитую сцену удается немногим. Да и в европейских залах вы нередкий гость.
- Приведу довольно старый анекдот. Нью Йорк. Манхэттэн. 57-я улица. Прохожий останавливает легендарного скрипача Яшу Хейфеца и спрашивает: " Вы не подскажете, как попасть в Карнеги Холл?" "Да, - ответил Хейфец, - занимайтесь!"
Вообще, я никогда не была усидчивым, в особенности, трудолюбивым человеком. Но с возрастом многое меняется, и когда появляются большие цели, чтобы их достичь, работать нужно много. Дело даже не в просиженных часах, а в концентрации. Мой профессор в Цюрихе Рудольф Бухбиндер всегда говорил: "Если Вы не в полной концентрации, закройте крышку рояля и идите погулять или почитать книжку. Занятия без концентрации бесполезны". Если мозг полностью настроен на работу и тебя ничего не отвлекает, можно за час интенсивных занятий устать так, будто ты работал 4 часа! Для меня самая идеальная концентрация – концертная, и это тоже приходит с опытом. Ребенком в процессе игры я замечала абсолютно все, что происходило вокруг: шум в зале, кашель. С возрастом учишься побочных явлений не замечать и полностью погружаться в музыку. Вот именно это состояние - идеальной концентрации - нужно достигать в процессе ежедневных занятий. Это сложно, но возможно.
- Итак, следуя совету Яши Хейфеца, вы дорогу в Карнеги Холл нашли. Что испытали в том зале и что переживаете на родной сцене в Ташкенте?
- На концерте 12 декабря 2012 года был аншлаг, и я впервые выступала перед аудиторией почти в 3000 человек. Переполненный зал - это всегда счастье для артиста. В Карнеги Холл три зала - главный пятиярусный Stern Auditorium/Perelman Stage, средний по размеру Zankel Hall и самый маленький - Weill Recital Hall. Честно признаюсь, когда вышла, наконец, на сцену - дух захватило! Ощущение - будто ты находишься в другом измерении, ведь на этой сцене выступали и выступают самые лучшие артисты мира. Меня пока что мало знают на другом континенте, я благодарна не только судьбе, но и людям за выпавший мне шанс. Признательна и организатору Анне Айрапетянц, и дирижеру Константину Орбеляну. А на родной сцене – это как дома, где сами стены помогают. Стараюсь не упускать возможности сыграть в своей alma mater, навещая родных в Узбекистане.
- Вы очень благодарный человек, знаю, что не только своих учителей или тех, кто работал с вами, но даже своих одноклассниц не забываете и, приезжая в Ташкент, находите время для общения со всеми.
- А как же иначе? Каждый дорог, каждый в чем-то помог, я всем признательна, со многими переписываюсь. Мы с мамой, она музыковед и была представителем Фонда Владимира Спивакова в Узбекистане, раньше часто ездили в Москву. Я занималась с моим московским профессором Александром Ашотовичем Мндоянцем, выступала в концертах Фонда Владимира Спивакова, и мы посещали музеи, выставки, концерты. Слушали в конце 90-х московский камерный оркестр под управлением Орбеляна в концертном зале Чайковского, а чуть позже - его концерт в большом зале консерватории с Дмитрием Хворостовским. С детства мечтала играть вместе с маэстро, и вот этой мечте было суждено сбыться в 2012 году, да еще на какой сцене в США! Что касается Бухбиндера, то в день концерта получила от него письмо, в котором были такие строки: "Нет никакого основания волноваться. Думай только о своей Силе, остальное придет само собой. Я верю в тебя!" Вспоминаю эти слова и перед выступлениями в Ташкенте.
- Ирэна, читала в прессе высказывание вашего профессора, Рудольфа Бухбиндера: «Ирэна Гульзарова - одна из самых одаренных студенток за мою более чем тридцатилетнюю педагогическую деятельность. Виртуозная техника в сочетании с высокой культурой звука, магнетический артистизм и проникновенность интерпретаций, широта репертуара и чуткая исполнительская интуиция — все эти качества относят Ирэну Гульзарову к одной из ярких представительниц своего поколения». Как вам удалось заслужить столь лестную оценку у известного своей строгостью профессора?
- Я всегда говорю, что тандем «профессор - ученик» работает в случае веры профессора в своего питомца и безграничного доверия ученика к профессору. Сейчас сложно найти Учителя, который мог бы понять твою природную натуру и чутко направить ее в правильное русло. У меня были замечательные педагоги, но с Бухбиндером повезло особенно. Он сложный профессор. Наделенный от Бога невероятным талантом, он полностью сконцентрирован только на своей профессии, на исполнительстве.
Курсы в Базеле были, скорее, хобби, он посещал нас в коротких перерывах между концертами, один раз в три недели. Собирался весь наш класс, максимум 8 человек, Бухбиндер работал с утра до вечера. На занятиях он давал импульс, и право ученика было понять и развить или же пропустить мимо ушей его посыл. Он не решал проблемы учеников, особенно технические, не понимал даже, как они могут возникнуть. Стандартные педагоги учат игре на фортепиано, большие настоящие артисты, такие как Бухбиндер, если становятся на стезю преподавания - учат музыке. Я читала как-то у Генриха Нейгауза, как работал его профессор Леопольд Годовский со своим классом, и это очень близко манере Бухбиндера. Так же, как и Годовский, Бухбиндер ценит одаренных учеников, сразу же "вспыхивает" и работает интенсивно, тогда как с менее одаренными интерес у него спадает, он откровенно скучает и за все прослушивание может только сказать всего пару слов.
- Слышала от ваших ташкентских учителей о вашем добром, но очень непростом, живом и непокорном характере. Как же вы покорились Бухбиндеру?
- Я ему бесконечно благодарна. Он не только сумел укротить мою строптивую натуру и понять меня, но еще и бережно направить на верный путь, дать мне все для того, чтобы я могла работать самостоятельно. Он так и говорил: "Для меня самым большим счастьем будет тот день, когда я стану Вам ненужным". Профессор Бухбиндер занимает важное место в моей жизни. Все новые произведения я всегда впервые играла только ему. Три-четыре раза в год ездила к нему в Вену. Там, на его доблингерской вилле, особая атмосфера. Когда приезжала, играла всю программу, и в перерывах на кофе мы говорили о музыке, живописи, новых раритетах в его коллекции нот… Или же он сам садился за рояль и, играя, к примеру, один из экспромтов Шуберта, показывал, что нового открыл для себя в этой музыке, готовясь к концерту. Эти минуты бесценны.
- Ирэна, вы вели активную исполнительскую деятельность на родине, в Узбекистане, и ведете ее за рубежом, на мой взгляд, утверждая авторитет и нашей, отечественной пианистической школы. Не раз успешно выступали с такими известными узбекскими коллективами как Национальный симфонический оркестр Узбекистана, камерный оркестр «Туркистон». С 1999 года исполнили с этими коллективами более 30 концертов! Удостаивались различных наград, среди которых премия «Золотой талант» Российского Фонда «Русское исполнительское искусство» (2005), премия в номинации «Лучший дебют 2004 года» Министерства Культуры Республики Узбекистан, стипендия Президента Республики Узбекистан (2004). Чем запомнится вам нынешний концерт?
- Каждый приезд на родину незабываем встречей с ташкентской публикой, моими родными, учителями и друзьями. Я приехала в Ташкент с дочкой Амели, она впервые присутствовала на моем концерте и преподнесла мне на сцене цветы. Это волнующий момент, я его никогда не забуду. На днях мы возвращаемся в Швейцарию. Летом предстоит принять участие в музыкальном фестивале в Европе. Буду вновь исполнять Второй концерт Ф.Листа.
- Желаем вам успеха. И с надеждой будем ждать новых встреч, чтобы еще не раз пережить с вами праздник по имени музыка.
Тамара Санаева.
Фото автора, а также из личного архива Ирэны Гульзаровой.
