Динора Азимова. В продолжение темы. К юбилею народного художника Узбекистана, академика Баходыра Джалалова (окончание)

КОРНИ

Когда окончилась война, отец Баходыра вернулся  - весь в орденах и медалях - в Ташкент. Фронтовиков встречали хорошо, довольно быстро решая вопросы трудоустройства. Работать нужно было идти туда где ты нужен. Оказалось, его крепкие руки, хозяйский глаз, организованность, трудолюбие - всё это было нужно в здравохранении. И стал он помощником главврача по хозяйственной части в небольшой больнице старого Ташкента. Неподалёку от работы Фазлиддину Джалалову выделили маленький, где он построил незатейливый домик. Не было там ни газа, ни воды, удобства – исключительно во дворе. Много чего там не было с точки зрения современного горожанина. Зато была там «крыша над головой»! И вскоре счастливый порог этого дома переступила хозяюшка. Спустя год после того, как отпраздновали свадьбу, дом наполнился детскими голосами. Баходыр стал вторым сыном в семье. 

 МАЛЕНЬКИЙ ВОДОНОС

В начале их улицы стояла водокачка, сверкая своими пухлыми темными неизменно влажными боками. Нужно было очень решительными короткими движениями давить на рычаг, и тогда вода подземных источников поднималась наверх. Ему - Баходыру - выпала почетная должность семейного водоноса. В многолюдном доме запасы воды заканчивался быстро! А маленький водонос все носил, да носил. Делал он это, как и все в своей жизни: с улыбкой, не уставая.  

Именно там, в своей детской профессии водоноса, он и поймал «птицу счастья». А дело было так: как то, прибежав с ведрами за чистой водой, Баходыр увидел рядом с водопроводом незнакомого человека. Полу-облокотившись на стену, тот рисовал саманный домик, что стоял напротив. Баходыр подбежал посмотреть и … от удивления даже выронил ведра из рук: настолько его поразило сходство! Это было и похоже, и – нет. Потому что незнакомый человек показал красоту старого дома, которую не сразу увидишь…  да и не каждый взгляд ее заприметит. При этом, художник работал так быстро! Баходыр сделал около него один круг, потом -  второй… А потом-таки осмелел и сказал: 

- Дядя! А Вы … меня тоже … это...  нарисуйте, а? 

И тот не стал возражать! Тут же откликнулся:  

- Ну, давай! Беги, вставай вон там, около стены.

Баходыр мигом оказался в указанном месте. Стоял с бьющимся сердцем и думал: «Ох, что ж там дома, а? Ко-о-огда меня дядя этот нарисует… Мама чай захочет поставить – а воды-то нет!» 

Будто прочитав его мысли, художник сделал все на удивление быстро: буквально через 3-4 минуты сказал: 

- Вот всё и готово!  

Баходыр оказался рядом с ним в два прыжка. И действительно, он был изображён на той картине: у саманного дома теперь стоял мальчик в голубой рубашке, с венчиком черных кудряшек. Очень четко получился на фоне такой знакомой стены… О портретном сходстве конечно, речь не шла, но для него самого все было вполне узнаваемо! 

Его одинаково поразила и легкость, с какой незнакомец писал картину, и быстрота, и - красота. 

Приглядывайтесь, дорогие читатели! Если Вы увидите картину конца пятидесятых годов прошлого века, с кудрявым мальчиком в рубашке небесного цвета у рыжей стены глиняного дома, – это он, это Баходыр! 

Вот так и состоялось первое знакомство с живым художником. Надо же – с первого раза, с первой же встречи он оказался на кончике кисти незнакомого мастера. Он – маленький водонос -  был изображен в центре настоящей картины… Ваххх! 

Как истинно восточный человек, с корнями из Ферганской долины, он не мог отпустить «своего портретиста» просто так.

- Дядя, Вы подождите! Вы никуда не уходите, хорошо, дядя!!! 

Второпях набрал воду: буквально слегка выше донышка, и …  побежал. Редко с ним случилась такая недобросовестность. Но ведь и случай был не из тех, что часто встречаются. Был у него дома подарок для мастера! Дед Баходыра работал в издательстве. Иногда приносил он домой бракованные картоночки, не подходившие для книг то ли размером, то ли ещё какой был изъян. А поскольку писал тот художник на картонке, Баходыр смекнул: пачка картонок может как-то художнику сгодится. И впрямь, когда он прибежал, запыхавшийся, чтобы вручить незнакомцу несколько картонок, тот так обрадовался! Баходыр видел: лицо у него прямо просияло. Так они и попрощались, обоюдо-довольные неожиданной встречей. 

Ничего не скажу про художника, но наш маленький водонос встречу у родной водокачки запомнил. Он вспоминал ее, как явление живого волшебника у живого источника. Хызыр из легенды. Вот тогда и родилась в нём мысль… Даже и мыслью это не назовешь, скорее, какой-то зародыш … зародыш мечты.  

А что…  если самому…  попробовать … вот так…  рисовать? 

ЛОШАДЬ УДАЧИ

Есть такая пословица: «Мимо каждого проскочит лошадь удачи. Но… не каждый сумеет её оседлать!» Вроде бы все тут сказано. Но… не-ет. Можно добавить: не каждый даже и заприметит свою лошадь своей удачи. Не каждый её узнает в лицо. Далеко не каждый остановится, чтобы хотя бы просто бросить на неё взгляд.  Но - наш маленький водонос заприметил её издалека. И… поторопился схватить за загривок! 

Отец Бахадыра вырос в Ферганской долине, в Маргилане. Город этот знаменит умельцами, создававшими атлас и адрас. Волшебство претворения нитки в цельный кусок ткани, игра окрасов, каждый раз сиявшими по-своему, где каждый развод был волшебным,  где рисунок менялся раз за разом, никогда не повторяясь… Так его это увлекло, что, забросив всё, он пошел в ученики к замечательному мастеру. И двигался бы дальше по ремесленной стезе, когда бы судьба не повела его в другую стихию. Когда бы не война… 

Но в глубине сердца его любовь краскам, к живому узору не пропадала. Как только он подметил ту же любовь в своем сыне, постарался взрастить, бережно ухаживая за только-только проклюнувшимся росточком таланта. 

Ни разу отец не сказал ему: «Ты уж лучше иди по моим стопам. Хозяйственником станешь в поликлинике. Или - будешь экономистом. Или – тяни выше - врачом стагешь. Главным будешь!».  Как же благодарен Баходыр отцу за это. 

Отец дарил ему альбомы, покупал карандаши, в потом краски. Одобрение в глазах старших помогало ему в непростой дороге к …  новой встрече с незнакомцем у водокачки. 

На этот раз он задумал появиться перед ним не с пустыми ведрами. 

А с мольбертом в руках. 

Сначала был кружок рисования в школе. Потом дед отвел его в городской дом пионеров[1]. До того, как перейти во владение к пионерам, усадьба принадлежала князю Николаю Константиновичу Романову – внуку императора Николая первого. Вот уж кто был истовым ценителем искусств, волею судьбы – коллекционер - ориенталист. 

Баходыр пересекал большой холл с высокими окнами, шел по коридорам, украшенным реликвиями, поднимался по резной чугунной лестнице с черными коваными перилами на второй этаж. Нет, не поднимался – восходил. 

И каждый раз у него замирало сердце от окружавшей его истории.