Марина Цветаева: "Просто – сердце…"

Вся моя жизнь – роман с собственной душой.

Марина Цветаева

Марина Цветаева родилась 8 октября (26 сентября) 1892 г. в старом доме-усадьбе в тихом Трёхпрудном переулке в Москве в праздник Иоанна Богослова. По гороскопу друидов Марина Цветаева – рябина. По восточному календарю она родилась под знаком Дракона – у древних китайцев это знак жизни, весеннего цветения. О своём дне рождения она писала: 

Красною кистью

Рябина зажглась,

Падали листья.

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов,

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

А ещё она любила конец лета, переходную пору к осени. Об этом свидетельствует её стихотворение «Август»:

Август - астры,

Август - звёзды,

Август - грозди

Винограда и рябины

Ржавой - август!

 

Полновесным, благосклонным

Яблоком своим имперским,

Как дитя, играешь, август.

Как ладонью, гладишь сердце

Именем своим имперским:

Август!- Сердце!

 

Месяц поздних поцелуев,

Поздних роз и молний поздних!

Ливней звёздных -

Август! - Месяц

Ливней звёздных!

На эти прекрасные стихи певица, поэт, композитор Елена Фролова написала музыку. Исполнило песни ТРИО «Трилогия»: Е. Фролова, Е. Галеева, Ю. Зиганшина. Об их исполнении народная артистка России, лауреат Государственной премии (Москва) Елена Камбурова говорит: 

- Ах, как было бы хорошо, если бы вы послушали эти песни так, как слушала их я... Закрыв глаза, не спеша, не раздваиваясь на что-либо, по известной причине отсутствия времени «нужного», как нам кажется, «для каких-либо важных дел». Но не проживаете ли вы истинно настоящую жизнь именно в те минуты, когда невидимая нить связывает вас с миром этих песен, с голосом Елены Фроловой, внутри которого вы сумеете расслышать звон маленького колокольчика...[1]

В своей автобиографии Цветаева писала о родителях. Отец – Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, основатель и собиратель Музея изящных искусств (ныне Музея изобразительных искусств им. Пушкина), выдающийся филолог. На протяжении восемнадцати лет арендовал для семьи тарусскую дачу «Песочное» (1892–1912 годы), – на берегу Оки. Мать – Мария Александровна Мейн – страстная музыкантша, любила и сама писала стихи. М. Цветаева считала, что от матери ей досталась страсть к стихам; от отца – страсть к работе и к природе – от обоих родителей.

Любимым её занятием с четырёх лет было чтение, с пяти лет – писание. В неполных шесть лет она – ученица музыкальной школы, потом – подготовительного класса IY  гимназии. Осень 1902 г.  уезжает с больной матерью на итальянскую Ривьеру – Nervi близ Генуи, где  впервые знакомится с революционерами и понятием «революции». Летом 1904 г. едет с матерью в  Германию в Шварцвальд. Летом 1906 г. возвращается  с ней в Россию. Мать по дороге умирает близ города Тарусы, не доехав до Москвы.

М. Цветаева продолжает образование в интернатах разных московских гимназий. Несколько лет проводит за границей – Париже и Дрездене. В 1910 году издаёт первую книгу стихов «Альбом». Летом 1911 г. в доме поэта Максимилиана Волошина в Коктебеле знакомится со своим будущим мужем – 17-летним Сергеем Эфроном. В 1912 г она выходит замуж за С. Эфрона, от которого родит троих детей. В 1912 г. выходит вторая книга «Волшебный фонарь» и рождается её первая дочь Ариадна. В следующем 1913 году умирает отец.

В 1922 г. вслед за мужем М. Цветаева уезжает за границу, где проводит 17 лет, из которых три с половиной года в Чехии и 14 лет во Франции. Во всех зарубежных странах – Германия, Чехословакия, Франция – её охотно и много печатают. Именно за границей наступил расцвет могучего цветаевского таланта, несмотря на бытовые трудности, преследующие её всю жизнь. По словам современников, Цветаева обладала не только сверхчеловеческой энергией, но и такой же волей, чтобы, по возможности преодолев ненавистный быт, садиться за свои рабочие тетради. И Цветаева это умела делать… 

Анна Александровна Саакянц (1932 — 2002) — литературовед, крупнейший специалист по творчеству Марины Цветаевой, составитель  двух  её наиболее полных сборников стихотворений, поэм, дневниковых записей «Просто – сердце…»  и «Час души»[2] - дополняет автобиографию поэта, в которой Цветаева основной акцент делает на своё творчество, важными биографическими подробностями. Несмотря на большую взаимную привязанность супругов, - отмечает А. Саакянц в предисловии к сборникам,  - они были очень разными людьми по своим убеждениям.

С начала революции по 1922 г. М. Цветаева живёт в Москве. Не приняв Октябрьский переворот 1917 г.,  расценивает его как катастрофу России и всего старого мира. Сергей Эфрон в 1918 г. с белой армией уехал на юг: с тех пор Цветаева до 1921 г. не получает от него никаких вестей. Зимой  1920 г. Марина теряет младшую дочь, умершую от голода в приюте.

В начале 30-х годов Сергей Эфрон изменил свои взгляды - от участия в белой армии в 1918 г. до решительного поворота в сторону Советской России. Он стал сотрудничать с НКВД в расчёте непременно вернуться на родину из-за границы. Осенью 1937 г. судьба семьи оказалась предрешена. С. Эфрон, замешанный в политическом убийстве, организованном НКВД, вынужден был покинуть Францию. Следом за ним летом 1939 г. в Россию вернулась Цветаева, «чтобы дать сыну Георгию родину» (М. Ц.) В августе того же года в Болшево, где жила семья, была арестована  дочь Ариадна; в октябре – Сергей Эфрон.

Свою жизнь Марина Цветаева сравнивала с вокзалом: «Жизнь – вокзал. Скоро уеду. Куда - не скажу», - писала она Б. Пастернаку в 1926 году. «Странноприимная» Москва с родной для Марины Москвой-рекой; возлюбленная романтически Германия с её могучим Рейном; «летейский город» Прага на медленной Влтаве; «древесное и речное» – река её жизни, трагически оборвавшейся над Камой… Спасительной постоянной пристанью  в скитальческой жизни Марины оставался лишь один незаменимый предмет, которому она посвятила циклическую оду «Стол»: «Мой письменный верный стол! / Спасибо за то, что шёл / Со мною по всем путям. / Меня охранял – как шрам…» (1933).

Марина Ивановна решила уйти из жизни 31 августа 1941 года. Когда началась война с гитлеровской Германией, Марина Цветаева попала в эвакуацию в татарскую Елабугу. Не чувствуя больше смысла жить и бороться за существование, потеряв последние душевные силы, она повесилась 31 августа 1941 года. Сергея Эфрона расстреляли  16 октября того же года в Москве. Сын Георгий погиб на войне в 1944 году. Дочь Ариадна умерла 26 июля 1975 г. в Тарусе, отмучившись 16 лет в лапах Гулага.

О жизни Марины Цветаевой известно много, сняты фильмы, написаны книги. Но именно сейчас, по истечении отведённого времени, открываются её «главные сокровенные» документы, письма, записи. Эпистолярный роман М. Цветаевой с Рильке и Пастернаком – их переписка - был опубликован в Москве в 1990 году. Документальный фильм «Марина Цветаева. Роман её души» (2002 г.) знакомит зрителей с уникальным пражским архивом Марины Цветаевой и восстанавливает тот период её жизни, который, по словам поэта, «был лучшим и в творчестве, и по состоянию души»[3]. 

Марина Цветаева сама о себе всё рассказала - в стихах, прозе, письмах и объемных дневниках. Она заставляет не думать, а чувствовать, и следовать за ней не только по строкам, но и по тем местам, где она оставила частицу себя. Белла Ахмадулина считала литературную судьбу М. Цветаевой, несмотря на её жизненную трагедию, счастливейшей, так как она с могла превратить каждый миг этой трагедии в «безукоризненное воплощение»: «Она была вождь своей судьбы, и воинство ее ума и духа следовало за этим вождем...».

Письма М. Цветаевой к  Константину Родзевичу (1923)[4],  «германскому Орфею» Райнеру Мария Рильке[5] (1926), Борису Пастернаку (1922-1935)[6] и другим людям открывают нам тайный жар её души, не менее жгучий, чем её любовная лирика «в диком творческом одиночестве». Поэзия  как высшее и вечное духовное начало, проявляющееся через её «носителей» – поэтов,  – главная тема в эпистолярной  перекличке Цветаевой – Пастернака – Рильке.  Мир подлинной любви для Цветаевой – тот, в котором происходит слияние душ, а не тел. В одном из своих стихотворений 1922 г. она пишет:

В мире, где реки вспять,

На берегу - реки

В мнимую руку взять

Мнимость другой руки.

В переписке М. Цветаевой  с её адресатами происходит именно это касанье мнимых рук и губ – соприкосновение  «в слове» и  встреча «в духе», а значит, создаётся новая реальность бессмертной «души», а именно идеальная вечная любовь, в основе которой лежит  биографическая жизненная подоснова, связанная с реальным фактом, событием или переживанием героев. Рильке пишет Цветаевой четверостишие на форзаце «Дуинезских элегий»:

Касаемся друг друга. Чем? Крылами.

Издалека своё ведём родство.

Поэт – один. И тот, кто нёс его,

Встречается с несущим временами.

К великому сожалению, М. Цветаева так ни разу не встретилась при жизни с Рильке, хотя оба страстно мечтали об этом свидании. Она в атмосфере духовного общения с ним попросту проглядела реального человека, который был уже тогда смертельно болен. Рильке умер 29 декабря 1926 г. в женевской клинике Валь-Мон от лейкемии. Смерть Рильке потрясла Цветаеву: от этого удара она никогда уже не смогла оправиться. «С тех пор, как его не стало, у меня нет ни друга, ни радости», - признавалась она в 1930 году. Пять лет спустя Цветаева заявляла: «Из равных себе по силе я встретила только Рильке и Пастернака» (письмо от 8 марта 1935 г.  Ю.П. Иваску)[7].

Безвременный уход Рильке, по мнению биографов М. Цветаевой, во многом видоизменил дальнейшие взаимоотношения Цветаевой с Пастернаком: они неумолимо замирали и охладевали. Эпистолярный роман Цветаевой и Пастернака мало-помалу уходил в прошлое. Уезжая в начале войны из Москвы навстречу своей трагической гибели, Марина выделила из своего архива пакет с письмами Рильке, фотографиями и книгами с его дарственными надписями и одиннадцать писем Бориса Пастернака. Письма она передала А.П. Рябининой, завещая их опубликовать через пятьдесят лет. Эти откровенные письма – признания в возвышенной любви к Поэзии и друг другу - увидели свет только в 1990 году, когда в Москве вышла книга «Райнер Мария Рильке. Борис Пастернак. Марина Цветаева. Письма 1926 года». С годами голос здравого смысла  взял верх над романтикой чувств: впоследствии Пастернак сдержанно отзовётся одной строкой в письме к  первой жене  Зинаиде Николаевне 25 сентября 1941 года: «В Елабуге повесилась Марина Цветаева, подумай, до чего довели человека…». В 1943 году, оплакивая смерть Цветаевой, Пастернак пишет:

Лицом повёрнутая к Богу,

Ты тянешься к нему с земли,

Как в дни, когда тебе итога

Ещё на ней не подвели.

Поэтом Цветаева была в каждой своей строке – от поэзии до эпистолярной лирики. Она сдержала своё слово и в «душности её быта», в «задушенности им» - до последнего вздоха писала сильно и слабых стихов – добавим, и незначительных эпистолярных строк - не давала. Незадолго до своей кончины она в 1938 г. молилась: «Господи, дай мне до последнего вздоха пребыть героем труда: «Итак, с Богом!»[8]

В октябре 1986 года в Тарусе, где долгие годы любила пребывать на семейной даче Песочной на Оке близ города Тарусы Калужской губернии Марина Цветаева в летние месяцы, возникла славная традиция – разжигать  костёр в честь русского поэта Серебряного века. Эту эстафету продолжили Москва, Новосибирск, Елабуга, другие российские города. Автором идеи проводить цветаевские костры в Ташкенте по российскому образцу была поэт Маргарита Тарсина, ныне проживающая в Канаде и часто посещающая свою родину – Узбекистан. Первый цветаевский костёр зажёгся в Ташкентском доме композитора в 2002 году, и с тех пор эту традицию бережно соблюдают в ахматовском музее «Мангалочий дворик» при РЦНК в Ташкенте. На этот праздник приходят не только жители Ташкента, но также приезжают гости из России. Здесь учащиеся подготовительных курсов при РЦНК в Ташкенте читают лирику М. Цветаевой; ташкентские поэты -  посвящения ей; композитор, лауреат международного фестиваля авторской песни «Чимганское эхо" Геннадий Арефьев исполняет свои  песни на её стихи.  В нынешние трудные времена из-за пандемии была нарушена эта замечательная традиция: сегодня мы чествуем День рождения великой поэтессы чтением её пронзительной открытой для всех поэзии: "Сквозь равнодушья серые мхи так восклицаю: «Будут стихи!"

 

Гуарик Багдасарова