"Тоска по солнцу Туркестана"

 

 

В «чистый четверг» - 21 11 13 - по многолетней традиции любители поэзии «серебряного века» собрались в клубе «Мангалочий дворик» А.А.  Ахматовой,  чтобы отметить  это событие. Клуб-музей А. Ахматовой[1] был открыт  18 декабря 1999 г. во Дворце культуры Ташкентского тракторного завода. В этом году  он переехал из ДК  ТТЗ  на территорию Представительства Россотрудничества в Узбекистане и 5 10 13 был освящён и благословлён на «долгие года» высокопреосвященнейшим Викентием, митрополитом Ташкентским и Узбекистанским, Главой Среднеазиатского митрополичьего округа.

Экскурсии, программные вечера, посвящённые А. Ахматовой и её литературному окружению, научно-практические  конференции, выпуск альманахов, деятельность пяти творческих объединений при клубе «Мангалочий дворик», контакты с ИМЛИ им. Горького (Москва), музеями А. Ахматовой в Санкт-Петербурге «Фонтанный дом» и «Серебряный век»  – вся  работа со дня создания общественного клуба-музея  «Мангалочий дворик»   строится на энтузиазме его общественного руководителя  А.В. Маркевич и её сподвижников при поддержке представительства Россотрудничества в Узбекистане. За многолетнее самоотверженное служение русской культуре   и пропаганду русской  литературы 9 02 13  А.В. Маркевич была удостоена государственной награды РФ - медали Пушкина  и поощрена поездкой в Москву на научно-практическую конференцию (28-31 10 13), посвящённую общественной гуманитарной деятельности соотечественников, работающих за рубежом.

Клуб «Мангалочий дворик» А. Ахматовой привлекает не только учащихся и студенческую молодёжь, но и филологов-иностранцев, художников, поэтов, артистов. В знаменательный день празднования 70-летия издания ташкентского сборника стихов А. Ахматовой в уютной «трапезной»  - комнате, приспособленной для музейной экспозиции и встречи гостей, собрались верные почитатели ахматовской поэзии.

Среди экспонатов музея  есть исторические реликвии: это не только предметы быта военных лет, кабинетный письменный набор Р. Бабаджана, коллекции современников А. Ахматовой – З.А. Тумановой, Д. Рашидовой, Р. Такташа, Х.Х. Алимжановой (дочери Х. Алимжана и Зульфии); материалы из архива поэта Н. Татариновой, литературоведа  С.И. Зинина.

Среди экспонатов привлекают внимание посетителей  произведения из литературного и артистического окружения Ахматовой: М.И. Цветаевой,  Б.Л. Пастернака, А.Н. Толстого, К.И. Чуковского, Ф. Раневской и нотные записи А.Ф. Козловского. Появился новый стенд «Молодые современники А. Ахматовой», среди которых можно увидеть знакомые имена:  Е. Евтушенко, Б. Ахмадулиной, А. Вознесенского, А. Солженицына, А. Файнберга. Стенд с  коллекцией  Зои Тумановой хранит  фотографии и книги близких друзей  Ахматовой – Э. Бабаева и В. Берестова, а также  ташкентское издание  стихов А. Ахматовой (1943) с её автографом.

 

О выдающемся значении выхода этой книги стихов русского поэта в глубоком южном тылу во время военного лихолетья после долгого затишья в творческой судьбе Ахматовой говорили  руководитель клуба «Мангалочий дворик» А.В. Маркевич и член-корреспондент Российской Академии педагогических и социальных наук, координатор общественных и культурных связей РЦНК Узбекистана Д.С. Саъдуллаев:

 

 

Вот что сама Ахматова писала в своей короткой автобиографии о своей жизни в Ташкенте с ноября 1941 по  15 мая 1944 гг.: «Отечественная война 1941 г. застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, вылетела на самолёте в Москву.

 

 

- Нашему музею, - рассказала А.В. Маркевич, -  было доверено хранить то, что осело в библиотеках Ташкента,  -  всего  четыре  ташкентских ахматовских  сборника: три  из них  с автографом автора -  Зое Тумановой,  Эдуарду  Бабаеву и Валентину Берестову, четвёртый со штампом и номером военной библиотеки  Окружного дома офицеров был подарен музею бухгалтером, участником  второй мировой войны и ветераном труда И.К. Солодухиным. Каждая книга связана с отдельной  историей  дарителя и судьбой того, кому она была подарена, – отметила  руководитель клуба А.В. Маркевич.

Об этом издании и его дарителе  подробно рассказал ташкентский  поэт Евгений  Виагалис:

 

Тот послевоенный год обернулся катастрофой для русской литературы. Работники библиотек после выхода постановления  Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград»  дружно  жгли всю «космополитичную»  литературу – книги и журнальные публикации А. Ахматовой, М. Зощенко, Б. Пастернака. Была специально создана «передвижная  группа лекторов», которая должна была нести идеи Жданова в народ. Начались проработки постановления повсюду – от университета до обувной фабрики и зоопарка.  Э. Бабаеву, студенту филологического факультета Среднеазиатского университета досталось направление идти в зоопарк,  где он  любил подолгу проводить время, с осуждающей лекцией об Ахматовой и Зощенко.

Чтобы попасть учиться на филфак СГУ[3], Э. Бабаев предварительно вынужден был поступить на физмат и только через год  с потерей одного года и понижением на один курс он смог перейти на филфак. Но чтобы не предавать своего друга и кумира А.А. Ахматову, он в этот злосчастный день подал прошение об увольнении из университета и пошёл учительствовать в начальную школу.

 

Известный наш отечественный художник и искусствовед Р. Такташ, часто посещавший «Мангалочий дворик», по мнению А.В. Маркевич,  не захотел подарить свой экземпляр книги музею, возможно, потому, что его грызла совесть. В дни гонений на А. Ахматову в 1946 г. он в страхе вырвал самую дорогую страницу из её книги -   с автографом автора  и сжёг её, о чём потом каялся всю оставшуюся жизнь.  Тогда «всех пугал и скрип, и смех, и шаг,/ застывшие не улетали птицы./ Притихло всё./ А сердце билось так, что и во сне могло остановиться» (И. Эренбург, 1945). И. Эренбург  рекомендовал Э. Бабаеву не поминать всуе имени А. Ахматовой.

Самым дорогим для меня музейным  экспонатом является  фотография 15-летнего  школьника  Эдуарда Бабаева. Он дружил с Анной Андреевной Ахматовой во время её пребывания в Ташкенте и потом часто встречался с ней в Москве. Он был  гидом ленинградской поэтессы по родному городу.  Позднее, будучи уже профессором кафедры русской литературы и журналистики  XIX в.  Московского Государственного университета,  Бабаев написал  бесценные воспоминания о ней. В книге  есть страницы, непосредственно связанные с изданием  ташкентского сборника стихов[4]. Книга воспоминаний была подготовлена и  издана посмертно в 2000 году дочерью Э.Г. Бабаева – лингвистом Елизаветой. Эту книгу она подарила   мне с автографом: «Дорогой Гуарик с любовью ко всему тому, что нас связывает» (25 01 2002). 

 

С Э.Г. Бабаевым (1927-1995)  меня связывала не только его лекционно-преподавательская работа. Он был моим научным руководителем в течение двух лет (1974-75) и гидом по литературной Москве. На 4 курсе журфака  МГУ я писала у него  курсовую на тему: «Маленькие трагедии А.С. Пушкина», а на 5 курсе - выпускную работу: «Антология «Поэзия Армении» В. Брюсова, 1916 г.». Профессор  жил на старом Арбате и всегда  с работы из Московского университета домой возвращался пешком, опираясь на металлическую трость – атрибут вечного странника.

 

 Я часто сопровождала его в этих прогулках. Мы шли  мимо библиотеки Ленина,  белоснежного ажурного здания дома Пашкова до метро «Кропоткинская» и далее  по Суворовскому (бывшему Никитскому)  бульвару мимо исторического  дома генерала Толстого  №7, где жил  последние годы и сжёг второй том «Мёртвых душ» Н.В. Гоголь. Во дворе как будто нарочно  был спрятан под сенью вишнёвых деревьев  андреевский памятник писателю-реалисту, чтобы скрыть от глаз любопытных прохожих «смех сквозь невидимые миру слёзы». Далее мы выходили на Арбат, останавливались возле дома №53 с мемориальной табличкой на стене – здесь провёл свои счастливые дни после венчания с Н.Н. Гончаровой  первый поэт России!

А мы с профессором шли дальше новым Арбатом до   театра имени Е. Вахтангова, за углом которого  находился «приют труда и вдохновенья» моего учителя недалеко от «Московского дворика»: он удивительно сохранился таким, каким его изобразил на холсте В.Д. Поленов. Возле своего дома учитель приостанавливался, приглашал меня на чашку чая и говорил, что в его кабинете на книжной полке среди дарственных изданий его бывших студентов есть место и для моей будущей книги. Увы, моя книга воспоминаний о дорогом учителе[5]  вместе со мной запоздало войдёт в этот заветный дом на Арбате после его безвременной кончины. Годы спустя на встрече выпускников в 2010 г.  моя бывшая однокурсница Людмила Шевченко приобретёт для меня книгу лекций и статей  Э.Г. Бабаева[6]. В приложении к ней я обнаружу страницы моих  воспоминаний о нём: так мы снова встретились с моим учителем. Наш диалог с ним продолжается по сей день:

 

 

Во время пребывания А.Ахматовой в Ташкенте (1941-1944)  редко обращались к  дневникам и записным книжкам: время было такое тревожное – старались запоминать всё на слух – с голоса – стихи и жизненные истории. Мой учитель остался верен устному слову. Он писал, свободно «декламировал» лекции и рассказывал  о себе  и своих кумирах в литературе и жизни в жанре «устных рассказов без легенд». Он и нас, своих студентов,  называл  «своими собеседниками». В его устных  рассказах и лекциях всё было современно и достоверно: целое и подробности. Вот что мне  поведал о своей первой встрече с А. Ахматовой  в Ташкенте Э.Г. Бабаев во время наших прогулок по Москве. На 70-летнем юбилее ташкентского издания книги Ахматовой в клубе «Мангалочий дворик» я передала  рассказ моего учителя своими словами, но с  жизненными подробностями. Зав. кафедрой иностранной литературы НУУ.  доктор филологических наук А.Н. Довшан  в  составленной ею хронике  для Ахматовского  альманаха «Мангалочий дворик» (2013)  «А. Ахматова в Ташкенте» обозначила  точную дату   происшедшего события – 19 мая 1943 г.

Бабаеву было 15 лет, когда он возвращался воинским эшелоном из Самарканда в Ташкент после окончания геодезической экспедиции. По дороге домой в поезде услышал, как артиллерийский офицер читал своим друзьям стихи Ахматовой из только что вышедшего в Ташкенте в 1943 г. сборника избранных её стихов – маленькой белой книжечки. Сразу с вокзала он бросился искать эту книгу, обошёл и объехал пол-Ташкента, но книжечку уже успели раскупить. На углу Первомайской улицы оставался последний киоск, где ему знакомая бывшая почтальонша киоскер Пана Семёновна посоветовала  зайти в Союз писателей и обратиться к Александру Николаевичу Тихонову-Сереброву, который у неё только что выкупил сто экземпляров.

 

Эдуард Бабаев быстро нашёл А.Н. Тихонова, представился и попросил у него книгу для себя. А.Н. Тихонов достал из шкафа один экземпляр и попросил Бабаева расписаться за неё. Бабаев значился  в списке одиннадцатым номером после А.Н. Толстого. А.Н. Тихонов оглядел  Эдуарда с любопытством: на нём была тропическая шляпа с круглыми полями, чёрная полевая сумка, подаренная отцом,  и башмаки, покрытые толстым слоем пыли. Пришлось объясниться, что он только что с дороги приехал издалека.

 

А.Н. Тихонов попросил его выполнить просьбу – отнести Ахматовой, жившей неподалёку на улице Жуковской, №54  десять авторских экземпляров, на что Эдуард с радостью откликнулся это сделать. В это время в кабинет вошёл Хамид Алимжан и спросил, отправлены ли книги Ахматовой. Тихонов ему сказал, кого  он хочет отправить к Ахматовой с книгами, и тогда Х. Алимжан усмехнулся: «На Востоке, - сказал он, - доверяют только тем, у кого на башмаках есть пыль людских дорог».

 

На углу Жуковской Бабаев повстречал  молоденькую медсестру Наилю Назимову, которая работала в госпитале вместе с его мамой.

Узнав о цели пешего похода, она потащила Эдика к себе, велела ему снять рубашку, наклонить голову и взять в руки мыло. На голову лилась вода из кувшина с узким горлышком - кумгана, а Наиля при этом приговаривала:

 

- Ахматова европейский поэт, а на тебе вся пыль Азии, -  и дала ему свежую чистую рубашку с отложным воротником  взамен старой пропылённой ковбойки.

 

Были уже сумерки, когда Бабаев добрался по шаткой лестнице наверх  и постучался в дверь балаханы Ахматовой. Он застал её одну при горящей свече. Она впустила его к себе  и спросила: «Кто Вы?» Он назвался и объяснил, что принёс книги от Тихонова. Она усадила его перед собой и сказала: «Рассказывайте!»

 

Бабаев рассказал ей об одной истории, как однажды во время экспедиции он заснул возле Улугбекской обсерватории под Самаркандом и долго никак не мог проснуться. Тогда кто-то вытащил из его полевой сумки томик стихов Пушкина и прочёл ему первую строчку наугад попавшегося стиха: «В младенчестве моём она меня любила…». Он сразу проснулся.

 

Ахматова на этот рассказ ответила: «Теперь я понимаю, почему у вас такие пыльные башмаки, но объясните мне, откуда у вас такая чистая рубашка?»

После отъезда А. Ахматовой из Ташкента весной 1944 года они встретились много лет спустя на Ордынке в Москве, где Ахматова проживала у своих близких друзей.

 

- Теперь, -  сказала она, - я знаю, что такое тоска по солнцу Туркестана. Мне иногда снится Ташкент.

 

На книге, которую Ахматова подарила Бабаеву при их первой московской встрече, было написано: «Эдуарду Бабаеву. На память о моих годах в Ташкенте. Дружески. Ахматова. 12 мая 1959 г.».

 

Выражение «Тоска по солнцу Туркестана» было заимствовано из поэмы «Туркестанские генералы» Н. Гумилёва, который не успел повидать Среднюю Азию:

 

 

 По словам знакомого Ахматовой - полковника Крылова, Гумилёв, как никто, сумел сказать о русской армии на востоке: «И Уч-Кудук, и Киндерли, и гибель роты несчастливой…».

Стихи Анны Ахматовой, написанные в Туркестане и вышедшие в Ташкенте в 1943 г, по мнению Э.Г. Бабаева, были и остаются единственным дополнением к «Туркестанским генералам» Гумилёва. В стихотворении «На смоленском кладбище», написанном в Дюрмене под Ташкентом А. Ахматовой, есть такие строки:

 

 

 Книга Ахматовой, изданная в Ташкенте, открывалась стихотворением «Мужество». В последующих сборниках её стихов оно  встречается  в цикле «Ветер войны». Анна Ахматова читала его на радио, и все ташкентцы могли слышать набат её низкого твёрдого голоса в эти тревожные дни и верить в победу духа над всеми напастями судьбы:

 

 

 

 

Вадим Фомичёв, филолог по образованию и знаток поэзии «серебряного века», один из активных сподвижников создания клуба «Мангалочий дворик» А. Ахматовой,   на вечере рассказал о сложных  взаимоотношениях А. Ахматовой с современниками во время её пребывания в Ташкенте и сделал вывод, что «высь поэтическая зависит не от обстоятельств, а от того, что Слово несёт: «Непоправимы белые страницы» (Ахматова). Я думаю, нам, благодарным наследникам  поэзии Ахматовой, как и всей русской литературы, надо отделять судьбу произведения от самого писателя или поэта. Это естественно,  особенно в отношении больших людей и большой литературы. Ушли навсегда в прошлое времена, которые очень  постарались над разрушением художника в человеке, над уничтожением личности и её пониманием в нас, потомках.

 

Но А. Ахматова, в отличие от многих других  современников, не играла в торги с судьбой и сумела сохранить в себе  вместе с прямой осанкой  царственное величие «золотого пера». А. Вертинский, дававший концерты в Узбекистане в октябре 1956 г, встречался в Ташкенте с Галиной и Алексеем Козловскими. Они подарили знаменитому  шансонье книжку китайских стихов и оставили в ней надпись стихами А. Ахматовой. О своей любимице они  справедливо сказали: «Она окаменела в своём гордом одиночестве и уже… памятник самой себе».

 

Когда я уезжала из Москвы на летние каникулы в Ташкент, Э.Г. Бабаев всегда просил меня передать привет Пушкинской улице и памятнику А.С. Пушкина в Ташкенте: он тоже тосковал по солнцу Туркестана.