Бобур Исмаилов: "Меценатство — это момент просвещенности общества"

 

В Узбекистане планируется принятие законодательной базы в сфере меценатства. Своим мнение об этом явлении поделился в интервью Агентству один из известных современных художников Узбекистана Бобур Исмаилов.

Бобур Исмаилов считает, что уровень культуры, уровень искусства каждой страны является важнейшим для нее показателем, играет огромную роль в создании мнения о стране в мире. А потому вопрос меценатства актуален. Автор неординарных картин и оригинального мышления делится своими мыслями об этом вопросе.

— Итак, меценатство. Наступает время, когда и у нас об этом начинают думать, вернее, делать практические шаги в данном направлении, думают то об этом всегда. Вот на Ваш взгляд, нужно ли это Узбекистану, если нужно, то, что это даст? Как вы вообще относитесь к меценатству?

— Я-то думаю, что меценатства всегда и везде будет мало, его всегда не хватает. Это очень интересная тема, о которой нужно говорить больше, все-таки это, безусловно, момент просвещенности общества, который имеет огромное значение. Тут нельзя путать меценатство с благотворительностью. Это немножко разные вещи. В мире полно примеров меценатства и у нас тоже есть определенные примеры.

— А каким на Ваш взгляд должен быть меценат — скромным, не афиширующим свои шаги или, наоборот, чтобы о его проявлениях меценатства общество знало как можно больше?

— Я думаю, это не имеет никакого значения, если человек помогает, пусть говорят о нем и пусть им восхищаются. Пусть он превращается в публичного человека. Почему бы и нет? Это же замечательно.

Думаю, что проявление меценатства — это момент зова сердца. В этом отношении никто никому не обязан. Но было и есть очень много интересных примеров, и я сам с этим сталкивался, в частности с такими людьми за рубежом. Очень любопытный случай. У меня есть один знакомый человек, с которым я уже дружу много лет. Человек в возрасте, достаточно состоятельный. В принципе, главное — осознание, что нужно в этой жизни человеку. Это имеет огромное значение. Я многому научился у этого человека. Это человек, у которого давно все есть, но при этом, он ходит на своих двух ногах, живет где-то можно сказать в периферии. Человек, который в 1973 году купил первую картину в жизни, и он влюбился в это дело. И он стал собирать картины постоянно. Больше того — вот уже 14 лет он проводит международные симпозиумы для художников со всего мира на собственные деньги на своей территории. Он все им оплачивает — дорогу, проживание, питание, развлечения какие-то, туристические экскурсии. Художники со всеми мира приезжают, пишут картины, живут у него месяц. Это август каждого года. И художники оставляют свои работы ему в подарок. А при прощании он раздает им гонорары.

— То есть практически он покупает эти работы?

— Покупает. И вы знаете, здесь есть такой важный момент, тут все достаточно глубоко. Он в принципе мог бы себе позволить ездить по миру или отправлять своих агентов, которые покупали бы картины и привозили. Но для него важным моментом является то, что он живет среди художников этот месяц, он наслаждается общением с художниками. Каждый вечер накрывается стол, все ужинают, общаются. Он смотрит, как работают художники, дружит с ними, идет абсолютно близкий человеческий контакт. И это художники со всего мира — Бразилии, США, отовсюду. Отбирают участников специальные люди, которые ведут мониторинг художников. 14-й год он проводит эти арт-симпозиумы, на которых я также побывал. Он — гражданин Турции и теперь он уже строит в Анкаре музей, получив на это разрешение Министерства культуры Турции. По его собственным словам, собранная за эти годы коллекция вмещает около 3 тысяч экземпляров произведений, и он идет к цели — создать музей, куда и будут переданы все произведения, которые покупал с 1973 года. Его имя останется в истории.

— Получается, в этом примере меценатства, человек планомерно шел к цели, это такой структурированный подход к задуманному.

— Но это же гениально. И Вы знаете, история показывает очень много таких примеров. Взять, допустим, Савву Морозова, европейских коллекционеров.

Разговор можно даже начать с совершенно другого. Экономика страны никогда не является настолько важным показателем, как уровень культуры, уровень искусства этой страны. Мы, безусловно, страна с очень древней цивилизацией. Но очень хотелось бы, чтобы мы не жили только историей. А могли бы и сегодня показать свои произведения, показать на мировом уровне, и доказать, что то, что и сегодня делают художники, и не только художники, конечно, — это является достоянием не только нашего народа, но достоянием всего человечества. Я думаю — нельзя жить только историей.

— Или – истории — свое место, а современности — свое?

— История — она на то и называется — история. И для того, чтобы сегодняшнее искусство развивалось, нужны, конечно, вливания. Бесспорно.

— А какие формы поддержки могли бы оказывать меценаты, на Ваш взгляд? Один из примеров Вы уже привели.

— Любые. Элементарно — пришел, купил картину. Или может иначе поддержал. Это имеет огромное значение.

— То есть, несмотря на то, что человек при покупке приобретает картину, это — меценатство?

— Вы знаете, взять в историческом контексте любое государство, любую страну. Она ценна не своими небоскребами, поездами, уровнем жизни…— в историческом контексте. Она ценна все-таки уровнем своей культуры. Почему иностранные туристы сюда приезжают? Потому что им интересно увидеть, допустим, то, чего нет в той же Европе, Японии и т.д. Что они видят здесь? Конечно, изобразительное искусство, прикладное искусство, памятники архитектуры — но это же все и есть лицо страны. И я думаю, что поезда через 20 лет изменятся, будут другие поезда. Эти поезда мы спишем. Самолеты изменятся, их мы тоже спишем. Небоскребы, которые там 40-этажные, сломают, вместо них построят 70-этажные. Все изменится. Но, то, что было создано художниками, людьми искусства — кино, театр, картины, скульптуры, балет — это останется фундаментально неизменным. Но, чтобы это создавалось здесь и сейчас, сегодня, нужна, конечно, помощь. И это важнее, чем инновационные небоскребы. Это намного важнее. Почему, например, французы или итальянцы настолько любят и ценят свою культуру? Потому что опять же возвращаясь к тому, что история — да — колоссальная, но они ее смогли еще и пронести, не разорвав цепь, и продолжить сегодня. Вы посмотрите, какие выдающиеся произведения, какие замечательные художники. Весь прогрессивный мир там, где есть знания, где есть история, где есть культура, которые непрерывно продолжают свое эволюционное развитие. Чтобы видеть развитие, необходимы знания, эта же колоссальная пирамида. Нужно отправлять ребят в Европу, какие-то большие школы, чтобы образовывать, чтобы они научились мыслить, получать высочайшее образование, возвращаться и, к примеру, снимать здесь кино. Кино — одно из самых высокотехнологичных видов искусств. Так же как, допустим, сегодня медицина. Я часто привожу пример — те страны, в которых развита медицина на невероятном уровне, я считаю это те страны, которые добились космических технологий, потому что сегодня современная медицина в развитых странах — это на уровне космических технологий. То есть, если в нашей стране выйдет медицина на мировой уровень — нам не нужно запускать ракету в космос. Это может стать больше, чем космическая промышленность. То есть все очень и очень взаимосвязано в сегодняшнем мире. Я абсолютно верю, что все может произойти и получится, потому что есть колоссальные технологии, мир стал тесен, есть мощнейшие инструменты продвижения, мощные рычаги, высокотехнологичные. И с помощью них можно получить и уровень образования, и технологии привести, и новейшие материалы для того, чтобы создавать, построить великолепные новейшие концертные залы и т.д. Но, самое главное — уровень образованности нашего населения, то есть нашего общества. Это имеет колоссальное значение.

Вот мы уже затронули концертные залы, которые также могут стать примерами высокого искусства. Во время Великой Отечественной войны в Ташкенте строился театр имени Алишера Навои. Одно из самых прекрасных зданий, пожалуй, 20-го века на территории бывшего Советского Союза, согласитесь. Его строили во время войны. Этому зданию около 80 лет и оно до сих пор очаровывает наши сердца. Вот это является произведением искусства, которое стоит в центре нашего города. И вы представьте тогда, во время Мировой войны, во время катаклизмов, была создана вот эта жемчужина в далеком Узбекистане. Вот что было по тем временам настоящей инновацией!

— Ну, учитывая уровень нашей исторической архитектуры, в какой-то степени это еще и традиция.

— Спустя почти век это здание нас восхищает, мы им гордимся, это визитная карточка нашего города. Вот что значит художники, талантливые люди, создали и оставили. Их нет уже, жизнь человеческая настолько коротка, что это просто миг. Но за этот миг человек способен перевернуть мир, то есть создать какие-то совершенно невероятные вещи. И для того, чтобы это сделать, у него должны быть рычаги воздействия. Ему нужно помогать. Я говорю именно о творческих людях.

— Если приведенный Вами пример с художественным симпозиумом для художников, наверное, все-таки является не массовым, а каким-то единичным, то, что на Ваш взгляд, могло бы у нас в стране сделать меценатство, ну более массовым, чем оно сейчас существует?

— Я думаю, тот пример — он не единичный, таких примеров немало, очень много.

— Художников у нас тоже немало и поддержки нужно больше, согласитесь. И меценатов нам нужно достаточно много…

— Вы знаете, у нас народ уже зажиточный. Нужно немного делиться. Это имеет колоссальное значение, чтобы быть по-настоящему современным обществом. Общество — это все-таки не просто семья. Общество — это более благородный взаимообмен информацией, где, допустим, все задействованы и интегрированы в каких-то общественных процессах. Я считаю, что меценатство — это, безусловно, общественный процесс и это очень красивый, очень благородный процесс.

— И который также влияет на имидж страны, как и произведения, которые после него остаются?

— Тут даже не нужно говорить о высокопарных моментах — на имидже страны и т.д. Я думаю, это же должно идти от сердца у человека, правильно? Во имя чего это происходит? Есть люди, которые тратят нещадно, не то, чтобы последнее, но у них реально не так много денег, но они выделяют определенные средства, чтобы покупать картины. Им это нравится.

— То есть, это все-таки дело самого человека? А может ли государство помочь развиться этому направлению, простимулировать его механизмами какими-то, налоговыми льготами?

— Мне трудно сказать что-то определенное об этом, я не юрист. Но быть меценатом, это, безусловно, выбор самого человека. Помогают и банки, скажем, покупают картины. Но и это инициатива конкретного человека. И таких примеров полно. Я был в Баку в новом Музее современного искусства, где видел потрясающие работы. Там есть Пабло Пикассо, есть великие художники. И есть таблички, гласящие — каким меценатом это куплено на аукционе и передано в дар в коллекцию музея. Ну, давайте чуть-чуть больше любить свою страну, чуть-чуть больше отдавать этой стране для того чтобы, мало того — сохранить, но еще и приумножить. Я думаю, вот это и был пример, который я увидел в Баку. У нас я таких меценатов сейчас не знаю. Они были. В 90-ые годы было же достаточно сложное время, когда художников лишили госзаказов каких-то, и они остались на произвол судьбы. Сложное было время. И вот тогда художники были ориентированы на иностранных покупателей. До 90% картин уходило за рубеж. И был один человек, он из Ташкента, который очень активно покупал картины. Он поделился со мной в разговоре причиной этого. «Мы же понимаем, что вот этот период — 1990 годы, двухтысячные — работ будет очень мало. Все почти проданы за рубеж. Я хочу по мере своих возможностей вкладывать деньги в то, чтобы скупать работы и оставлять их в Ташкенте. Чтобы хоть что-то осталось здесь». Где сейчас такие люди? Очень хотелось бы, чтобы они появлялись, потому что в экономическом плане мы, конечно, развиваемся. С тех времен появилось очень много богатых людей, больших компаний, которые могли бы тратить деньги. Мои слова — это не крик с протянутой рукой. Совершенно нет. Поддержите молодых художников, художников взрослого поколения. Это имеет огромное значение. Это колоссально стимулирует. Почему бы этого не делать? Если трудно сделать выбор, то всегда можно посоветоваться с профессионалами, с искусствоведами.

— Может, действительно, дело в том, что люди не всегда понимают толк в искусстве, чем одна картина отличается от другой?

— Надо взять профессионала. Если ты хочешь вложить деньги — купи картины определенных художников, поддержи молодого и т.д. Самый яркий пример меценатства — это Савицкий. Человек, который практически без денег собирал картины по всему Советскому Союзу. Какое у него было тонкое видение! Однажды он купил картину молодого 17-летнего студента, которому предрек большое будущее. И это был Михаил Шемякин. Вот это величайший пример меценатства. Савицкий оставил после себя памятник — Музей — который знают во всем мире. Вот какой пример и не обязательно большие деньги иметь при этом. Это человек, о котором нужно снимать большое кино. Чтобы люди знали. И такой фильм как раз могли бы поддержать меценаты.

— Для этого нужно большую культуру иметь…

— Так вот, весь наш разговор об этом. Давайте немножко поднимать уровень нашего общества. Почему мы думаем исключительно только о себе, о том, чтобы построить еще один дом, повесить новые ковры? Покупайте картины, помогайте художникам. Мы все же взаимно интегрированы, должны друг друга держать за руки. Все исчезает, все в какой-то момент стирается, жизнь каждого человека — это ничто. Но человек может что-то колоссальное сделать в этом мире, как тот же Савицкий.

Луиза Махмудова