К 110- ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ АКАДЕМИКА САДЫКА АЗИМОВА , окончание

Маршал СССР Дмитрий Фёдорович Устинов и по опыту, и по возрасту, и по статусу был аксакалом собрания. Возглавив с первых дней производство вооружения  для восточного фронта Второй мировой войны, он оружил себя талантливыми инженерами и конструкторами, добившись поразительных результатов. Этот человек имел весомый голос в политическом эстаблишменте, и что интересно: его трудовая и боевая биография стартовала в Самарканде в рядах ЧОН. 

Каждый министр адресовал Азимову свои вопросы, и, похоже, он с ними справился, потому что через час-полтора ситуация поменялась. Теперь уже он задавал вопросы: когда будут обеспечены материалы/ресурсы, что будет поступать из центра, какие элементы конструкции нужно будет создавать на месте, когда состоятся первые инспекции, какими сроками располагает команда исполнителей... Дискуссия стала буксовать, как только речь коснулась инфраструктуры: жилых объектов для специалистов, столовой, школы, сада, медсанчасти. Когда речь зашла об этой стороне проекта, Садык Азимовича не получил ответов ни по части материалов, ни по части финансов. Вскоре после этого председатель собрания -  Д.Ф. Устинов сказал: «Ну что, предлагаю завершить обсуждение со следующим постановлением:

1.        Построить объект «Физика – Солнце» в этой пятилетке.

2.        Соуталтный блок со всеми сопровождающими инфраструктурными объектами запланировать на следующую пятилетку.

Партактив дружно зааплодировал, довольный положительным решением по Солнечной печке и близким  началом строительства. Люди задвигались, кто-то открыл дверь, потянуло вкусными запахами шашлыков, плова… А Садык Азимович все стоял у доски, несмотря на то, что итог обсуждения уже был объявлен. Обсуждение завершилось. Вдруг, перейдя на узбекский, он достаточно громко спросил:

  – Шараф Рашидович, Вы хотите, чтобы мы построили объект 21 века? А подтираться, пока строим этот объект, мы должны “кусаком”, да?!

И в зал вновь вернулась тишина. Такая же, как и в том далеком привокзальном павильончике. Абсолютная. Даже вкусные запахи улетучились под напрягом «высоковольтной» ситуации. Тишину нарушил аксакал Устинов. Он спросил Рашидова: “Переведи мне, что он сейчас сказал?”. Шараф Рашидович переместился поближе и... перевел. Устинов  - фронтовой человек, привыкший к прямой речи, вдруг расхохотался. Эх, хотела бы я услышать тот перевод, но… даже у союзных министров не это получилось, потому как переводено было тихо – претихо.  Отхохотавшись, Устинов, адресуясь к Садык Азимовичу, переиначил свое решение:

– Ладно, пусть все будет по-твоему! В этой пятилетке  - и объект, и инфраструктура.

И вот тут уже «желтый свет» переключился на «зеленый». Напряжение дня ушло. Все зашумели, заулыбались:

– Койил, койил! Боплади, – слышалось со всех сторон.

Довольные, голодные - и гости, а следом и партактив устремились в соседний зал, где были накрыты столы. Садык Азимович с аппетитом набросился на вкусный обед. Но не успел справиться с закуской, как Дмитрий Фёдорович, повернувшись к нему, сказал через стол:

– Послушай-ка, у меня к тебе предложение. Мне нужен такой человек, как ты! Предлагаю тебе возглавить научный объект в Подмосковье. В Зеденограде. На порядок больше, а то и бери выше. Притом, средства там уже выделены. Звание сразу тебе дам. Генерал-лейтенанта! Квартира в Москве. Большая, в центре. Все условия тебе создам!  А Солнечная печка в стороне не останется: есть у тебя команда, справятся твои орлы. Будешь помогать им советами. И инспекции сам проведешь.

Садык Азимовича повернулся к Шарафу Рашидовичу в надежде, что он отобьет его от неожиданной “воинской повинности”. Но Шараф Рашидович внимательно рассматривал вазу с фруктами. Поверьте, не так уже и просто сказать “нет” человеку, который десять минут назад дал согласие выделить средства на объект Солнце. А потом еще и на инфраструктуру! Причем все сразу, параллельно с началом строительства объекта «Солнце».

Садык Азимович провел салфеткой по лицу, встал, повернулся к Устинову:

 – Дмитрий Фёдорович, Вы найдёте нужного себе человека, я уверен! Я уже столько вложил в эту печку… Ну как я теперь её брошу?

В эти два коротких предложения он вложил все свое незаурядное, обаяние. Он старался не обидеть отказом Дмитрия Фёдоровича.

– А ты подумай, ты не спеши. Вот тут при всех тебе говорю: предлагаю тебе самый важный проект для страны.

Садык Азимович поклонился, потом помотал головой в знак отрицания:

– Вы ещё лучше найдёте для этого проекта людей, Дмитрий Фёдорович!

И сел на место. 

О каком проекте шла речь? Насколько я понимаю – Зеленоград, по задумке, должен был стать главным технополисом страны, «Силиконовой долиной» социалистического лагеря. Проект был начат через год, однако к тому моменту, когда развалился Союз братских республик, пребывал на уровне земляных работ. А вот Печка тем временем уже была сдана, подвердив при этом все заложенные параметры и ожидания.   

Другая причина которая, возможно, его подсознательно останавливала - болезнь жены. Он создал ей достойные условия, сделав жизнь комфортной, отлаженной под неё. Заболев Паркинсоном, люди живут 2 года. Но академик Аминова Рахима Хадиевна превзошла этот результат в 10 раз. Как это получилось? Медикам еще предстоит разбираться. Даже и в том состоянии дважды в неделю появлялась на работе, бывала в архиве, публиковала научные статьи, руководила исследованиями аспирантов. Нужно воздать дань уважения и признательности ее замечательным коллегам: они оказались удивительно душевными людьми, они заслуживают отдельных публикаций. В ее жизни коллеги значили не меньше, чем семья. Так что вырвать её из привычного круга, увезти вдаль от родного института было бы для нее приговором.

Так и получилось, что в тот день несговорчивый министр обороны Устинов дважды сказал Садыку Азимовичу “Да”. В ответ, упаковав отказ в мягкие обёртки восточной деликатности, дважды пришлось ему ответить отказом.  Пожалел ли Cадык Азимович когда-нибудь об этом? Вопрос остается открытым. Трагические события последних дней его жизни, возможно, вызывали в нем сомнения. 

Однако удивляет его мгновенная реакция на отказ выделить средства для инфраструктуры объекта. В ту же  секунду Cадык Азимович понял, что без опоры на достойное инфраструктурное сопровождение объект Солнце так и не воссияет над предгорьями Тянь-Шаня. Что объект застрянет на уровне котлована, как застрял уже не один наукоемкий проект. Внук Сейид Азимбая сразу уразумел - это провал! Напрямую, не выбирая слова, он громко и внятно выразил он свое несогласие. И Дмитрий Фёдорович оценил его отвагу по достоинству. «Будь по твоему!» – награда за то, что не сдаешься. Потом еще: «Мне нужен такой человек, как ты!» Светлая память вам, Дмитрий Фёдорович. Будь на Вашем месте кто другой, например Суслов - так и не воспарила бы жар-птицей Солнечная печь, сверкая зеркальными перышками над ташкентскими предгорьями.

Инфраструктура объекта, который строился вдали от обжитого и комфортного городского пространства, вдали дале и от ближайшего кишлака, имела решающее значение для успеха дела. Серьезные, уважающие себя специалисты –  люди с солидным опытом работы, люди среднего возраста, с семьёй, детьми, с красивыми женами, со своей жизненной планкой... Таких долго не удержишь в палатках, времянках, перебиваясь на хлеб и воду. К тому же, строительство Печки –  это не сезонная хлопковая компания, что растягивается на пару месяцев. Это годы непрерывного труда, невзирая на погоду, температуру, паводки, морозы и прочие напасти – в аномальных условиях.

 

Последние дни его жизни радужными не назовешь. В «разгуле» гдляновская кампания. «Дебош» они подняли на всю страну. Какой ни откроешь центральный журнал – везде статьи про «узбекское дело»... Соответственно встречают в Москве.  И от этого не спрячешься, потому что проект финансируется из центра. Садык Азимович всегда укладывался в проектные сметы, более того, он умудрялся сэкономить и вернуть неиспользованные средства обратно в государственную казну. Но бесчисленные проверки отвлекают от основной работы и не дают сосредоточиться на объекте. Сложности возникли на уровне создания инфраструктуры: выделение средств притормаживается, ситуация накаляется.

Середина ноября, конец недели, великолепное ташкентское осеннее утро. Около дома за рулем служебной машины его ждал шофёр, проработавший с ним более 20 лет. Погода была до того замечательная, что Садык Азимович Комилжон -ока отпустил: «Езжай домой, отдыхай! Пойдусь до ОДО пешком. И вернусь после собрания тоже пешком». 

В тот день была назначена районная партийная конференция. Секретарь райкома выстроил выступление в гляновском ключе, и довольно быстро перешёл на тему о том, что здесь в зале среди присутствующих есть такие, кто создают непонятные научные объекты на народные деньги. И все - в угоду своих научных амбиций, дабы добиться новых званий. А народ тем временем мучается. И нет бы создавать рабочие места в Куйбышевском районе г. Ташкента, так о своём родном районе такие товарищи не задумываются...

Несколько минут он слушал. Ладно бы только «непонятный научный объект». Само собой - для райкомского чиновника непонятный. Как чиновнику объяснишь, что в центре города, в Куйбышевском районе такую печку не поставишь. Нужно активное солнце, нужна горность. А что до средств -  так они были от Варшавского договора. Чтобы их привлечь, чтобы «приземлить» проект в Узбекистане – это стоило десяти лет хождения по московским кабинетам. Поселок Паркент после старта объекта разросся в новый город. Благодаря дорогам, водопроводам, электропередачам, сопровождавшим строительство, возникли сотни фермерских хозяйств, район расцвел, задышал. Ведь это всё – одна республика, всё это – наш Узбекистан. 

И человек, который пересек полгорода, пришёл на собрание на своих ногах, откинулся в кресле, и – ушел.

В это время я была дома около мамы. Раздался звонок на домашний телефон, я взяла трубку. Незнакомый голос сказал, что Садык Азимовичу «стало плохо». Чтобы мы приехали «его забрать». Слова «приезать и забрать» оказывается означали, что его уже нет. Но в тот момент я этого не поняла. Хотя ощущение, что тот звонок - сигнал бедствия было. Оставила маму, выбежала из дома в сторону ОДО, но...  ноги не шли. И я развернулась к дому сестры, неподалеку, чтобы уже вместе с нею «забрать».  Помню, где-то около 64-й школы, по противоположной стороне дороги шла бомжиха, удивительно похожая лицом на мамину ученицу – доктора наук, заведующую кафедрой Библиотековедения Института Культуры. Но не в пример дородной и статной Осиё Гафуровне, бомжиха, обвешанная пакетами, вмещавшими все ее имущество, была ссохшейся, тощей, однако лицом - один в один.  Помню, мелькнула мысль, до чего похожими могут быть люди? Спустя год узнала – то была она. Когда бы не обстоятельства  - подошла бы я е ней, но...  Да, вот такое было время, мой дорогой читатель. 

Мне сложно рассказывать про тот день: клавиатура перестаёт слушаться. Смерть была неожиданной. Но вот сейчас я понимаю: это была его жизнь! И это была его смерть.

Его последний час подвел черту и закрепил всю его жизнь печатями бытия и небытия. Жизнь, насыщенную  смыслами. Смерть «в бою, на коне» - она будто выписала авторский сертификат на объект Солнце, из-за которого он и ушёл в одночасье.

Исаак Ньютон в письме Гуку признался: «Я видел дальше других лишь потому, что стоял на плечах гигантов». Примерно в год столетия Садыка Азимова в Узбекистане проходила международная научная конференция. Журналисты уважаемого журнала Science взяли обширное интервью у нового директора института материаловедения, созданного на базе объекта “Физика Солнце”. Ни единым словом не упомянул   тот  создателей объекта. Даже не заикнулся об учителях, которые “на костях” своих продвигали науку Узбекистана. Будто он не принял этот объект как он есть, не разваливал из года в год. Будто он и есть созидатель.

Можно, конечно, сделать вид, что ничего и не заметили, и потихоньку превратиться в нацию манкуртов.

Но разве есть у нас право на такое беспамятство? 

 

                                        Профессор ДИНОРА АЗИМОВА, дочь