Премьера "Сны Гамлета": диалог с Уильямом Шекспиром

 В Государственном молодёжном театре Узбекистана два вечера подряд – 9-10 апреля 2021 г. - шёл премьерный спектакль «Сны Гамлета» Нины Мазур (Германия) по мотивам трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет, принц датский». Автор Нина Мазур в своей пьесе взяла за объект исследования метания Гамлета между “Быть” или “Не быть”, поместив главного героя в тот самый “смертный сон”, о котором сам Гамлет говорит в трагедии У. Шекспира:

 

Быть или не быть – таков вопрос;

Что благородней духом – покоряться

Пращам и стрелам яростной судьбы

Иль, ополчась на море смут, сразить их

Противоборством? Умереть, уснуть –

И только; и сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, - как такой развязки

Не жаждать? Умереть, уснуть. Уснуть!

И видеть сны. Быть может? Вот в чём трудность;

Какие сны приснятся в смертном сне,

Когда мы сбросим этот бренный шум, -

Вот что сбивает нас; вот где причина

Того, что бедствия так долговечны…

(У. Шекспир. Гамлет. Принц датский. Перевод М. Лозинского)

 

В спектакле Гамлету снится, что он простой современный парень на приёме у психотерапевта, с которым он обсуждает свой сон, где ему снится, что он Гамлет. Вместе с врачом он пытается найти ответ, почему Гамлет (то есть он сам) поступал так или иначе и к финалу найти всё-таки ответ на вопрос: “Так надо было быть или надо было не быть?”.

Перед началом спектакля на авансцену вышел художественный руководитель театра Обид Абдурахманов и вкратце рассказал концепцию нового произведения. По его словам, по своей сути, это должен был быть моноспектакль, но вместе с режиссёром-постановщиком Камиллой Абдурахмановой они решили расширить список действующих лиц и исполнителей и в итоге получился необычный «молодёжный» спектакль, отличающийся по стилю как от классического «Гамлета», так и от первоначального сценария Нины Мазур:

- Нам стало безумно интересно, какой же сегодня этот «вечный Гамлет»? Что может происходить в его снах? Сегодня вам предстоит вместе с нами прикоснуться к глобальной экзистенциальной проблеме, которую ставил Шекспир в XYI веке и ответить по-своему на неё: «Быть или не быть?..». Наш спектакль - это экспериментальная постановка, которую мы планируем в будущем году показать на Международном театральном фестивале в России (Санкт-Петербурге).

В основе «молодёжного» спектакля сохранён сюжет шекспировской пьесы, но он представлен в виде сновидения нашего современника из народа. На сцену молодой человек, брюнет приятной наружности, выбегает из публики со словами: «Я не Гамлет!». В спектакле  Гамлет ХХI века (его с большой внутренней энергетикой сыграл молодой актёр театра Анастасис Димиропулос), он же принц датский, будто "прокручивает" киноленту своей личной трагедии. После смерти датского короля — отца Гамлета — на престол восходит его брат Клавдий, который берёт в жёны его вдову Гертруду. Гамлет встречает призрака своего отца и узнаёт, что тот был убит Клавдием. В спектакле призрак является во сне Гамлету. Кульминационный момент современной драмы заключён в знаменитом монологе принца датского «Быть или не быть?» — что это? Вопрос о жизни и смерти? О любви и долге? О совести и чести? Как жить, когда знаешь ужасную правду? Как идти на смерть, когда так хочется жить?

         Гамлет в пьесе Нины Мазур рассматривается именно через призму экзистенциального вопроса - застрявший в собственном кошмаре выбора. А Молодёжный театр находит в этом отклик в сердце каждого молодого человека, мучающегося вопросом: «Быть как все или не быть как все?», погружаясь в этот безумный, потусторонний сон Гамлета.

         Гамлет — одна из самых загадочных фигур мировой литературы. Вот уже несколько столетий писатели, критики, учёные пытаются разгадать загадку этого образа, ответить на вопрос, почему Гамлет, узнав в начале трагедии правду об убийстве отца, откладывает месть и в конце пьесы убивает короля Клавдия почти случайно. И.В. Гёте видел причину этого парадокса в силе интеллекта и слабости воли Гамлета. Сходную точку зрения развивает В.Г. Белинский, добавляя: «Идея Гамлета: слабость воли, но только вследствие распадения, а не по его природе». И.С. Тургенев в статье «Гамлет и Дон Кихот» отдаёт предпочтение испанскому идальго, критикуя Гамлета за бездеятельность и бесплодную рефлексию. Напротив, кинорежиссёр Григорий Козинцев подчеркнул в Гамлете активное начало, увидел в нём непрерывно действующего героя. Одну из самых оригинальных точек зрения высказал выдающийся психолог Л.С. Выготский в «Психологии искусства». По-новому поняв критику Шекспира в статье Л.Н. Толстого «О Шекспире и о драме», Выготский предположил, что Гамлет не наделён характером, а является функцией действия трагедии. Тем самым психолог подчеркнул, что Шекспир — представитель старой литературы, не знавшей ещё характера как способа обрисовки человека в словесном искусстве. Л.Е. Пинский связал образ Гамлета не с развитием сюжета в привычном смысле этого слова, а с магистральным сюжетом «великих трагедий» — открытием героем истинного лица мира, в котором зло более могущественно, чем это представлялось гуманистами. Именно эта способность познать истинное лицо мира делает трагическими героями Гамлета, Отелло, короля Лира, Макбета. Они — титаны, превосходящие обычного зрителя интеллектом, волей, смелостью. Но Гамлет отличается от трёх других протагонистов шекспировских трагедий. Гамлет только в первых сценах трагедии знает меньше зрителей. С момента его разговора с Призраком, который слышат, помимо участников, только зрители, нет ничего существенного, чего бы не знал Гамлет, но зато есть нечто такое, чего зрители не знают. Гамлет заканчивает свой знаменитый монолог «Быть или не быть?» ничего не значащей фразой «Но довольно» («Но тише! / Офелия? – В твоих молитвах, нимфа, / Всё, чем я грешен, помяни» - в переводе М. Лозинского), оставляя зрителей без ответа на самый главный вопрос.

У Гамлета философский склад ума: от частного случая он всегда переходит к общим законам мироздания. Семейную драму убийства отца он рассматривает как портрет мира, в котором процветает зло. Легкомыслие матери, столь быстро забывшей об отце и вышедшей замуж за Клавдия, приводит его к обобщению: «О женщины, вам имя — вероломство». Эта фраза звучит речитативом на протяжении всего спектакля. Вид черепа Йорика наводит его на мысли о бренности земного. Вся роль Гамлета построена на том, чтобы тайное сделать явным. Но особыми композиционными средствами Шекспир добился того, чтобы сам Гамлет остался вечной загадкой для зрителей и исследователей.

«Гамлет» — советский чёрно-белый двухсерийный художественный фильм, поставленный на киностудии «Ленфильм» в 1964 году Григорием Козинцевым по трагедии Шекспира «Гамлет, принц датский» (в переводе Бориса Пастернака) стал лучшим фильмом по опросу журнала «Советский экран» в 1965 году. Фильм «Гамлет» вышел к 400-летию со дня рождения Шекспира. Это была 17-я экранизация великой трагедии, но первая на русском языке. Среди многочисленных наград «Гамлета» — специальный приз жюри Венецианского кинофестиваля.

Гамлет, сыгранный Смоктуновским в фильме Григория Козинцева – меланхоличный, рефлексирующий, утончённый, и вместе с тем для самого актёра он был прежде всего борцом – «за человеческое в человеке». Герой Шекспира виделся ему сильным и решительным, наделённым «огромной душевной волей и умственной энергией», его трагедия была трагедией знания, а не сомнения. «Если можно максимально приблизить к нам шекспировского героя, – писал один из критиков, – Смоктуновский делает это».

«Гамлет» на Таганке, поставленный в начале 70-х годов ХХ века, был уроком стоического мужества, верности себе в обстоятельствах, заведомо непреодолимых, в противостоянии силам, победа над которыми невозможна. Без сомнения, Гамлет был звёздной ролью Высоцкого. Гамлет был как раз той ролью, в которой Владимир Семёнович неизменно появлялся перед публикой, что бы ни случилось, как бы он себя ни чувствовал. Владимир Высоцкий 18 июля 1980 года в последний раз вышел на сцену в одной из самых известных своих ролей – Гамлета.

Гамлет у Владимира Высоцкого был простым и скорбным. Высоцкий говорил в Гамлете от имени поколения, пережившего в конце 60-х взлёт и крах надежд и теперь неминуемо вставшего перед вопросом: «Что делать?» Познать тайны «мира-тюрьмы» для этого Гамлета не столь важно, сколь другое: понять, как жить в условиях «вывихнутого века», как не предать себя, сохранить достоинство, остаться человеком перед лицом абсолютных сил, правящих в мире трагедии, перед лицом страшного и жалкого времени. Этот Гамлет с гитарой, этот современный студент в свитере и джинсах, этот солдат и интеллигент, этот поэт и мятежник дарил людям 1971 года, потрясённо замершим в зрительном зале, душевные силы, внушал надежду — в те смутные «застойные» времена.

«Молодёжный» спектакль не стал исключением в эволюции загадочного сценического образа Гамлета. Главная черта ташкентской версии режиссёра-постановщика Камиллы Абдурахмановой — синтетичность -синтетический сплав ряда сюжетных линий — судеб героев, синтез трагического и комического, возвышенного и низменного, общего и частного, философского и конкретного, мистического и бытового, сценического действия и слова, синкретическая связь с шекспировским и нашим временем. Режиссёр-постановщик не верна абсолютно тексту: она свободно обращается с отдельными сценами, переставляя их. Знаменитое «Быть или не быть?» даётся фрагментарно, растянувшись на весь спектакль отдельными фразами и смыслами.

Костюмы (художник по костюмам – Камилла Абдурахманова), при всей своей «незаметности», также символичны: современная будничная одежда Гамлета (он весь в чёрном, поверх - белая ветровка); царственный наряд и соответствующая ему высокомерная холодная речь чопорной королевы Гертруды (Афсона Азимова); и, особенно, белое платье девственной Офелии (Шахзода Валиева) с накинутой на голову и плечи чёрной траурной вуалью и её почти детская речитативная интонация голоса. Мы помним, что музыку к спектаклю Григория Козинцева «Гамлет» в Театре имени Пушкина и его одноимённому фильму написал Дмитрий Шостакович в 60-ые годы ХХ века. В ташкентском спектакле не менее выразительно звучит музыка Йеспера Кюда и датской рок-фолк-группы “Danheim”, что придаёт старой истории особое ощущение современности. Но при этом прозрачном замысле художников-постановщиков (Улугбек Абдурахимов, Камилла Абдурахманова, Обид Абдурахманов) в середине спектакля возникает некоторое недоумение. В какой-то момент кажется, что действие подходит к концу и вдруг, вне всякой логики, всё начинается сначала - в спектакле много неоправданных реприз, утомительных мизансцен, замедляющих и обесценивающих стремительное развитие классического сюжета.

В финале, попросив Горацио (Амаль Сейд-Оглы) «рассказать всё» оставшимся в живых, Гамлет произносит загадочную фразу: «Дальше — тишина». Он уносит с собой некую тайну, которую зрителю не дано узнать. Загадка Гамлета, таким образом, не может быть разгадана. На театральных подмостках с помощью мрачной сценографии и соответствующего приглушённого освещения, а также хороводов в средневековых устрашающих масках (балетмейстер – Анна Тренина) жизнь в Дании передана как хорошо организованная мышья беготня, в которой люди все на одно лицо. О Гильденстерне (Никита Мельников) и Розенкранце (Артём Минкарский), друзей Гамлета, предавших его, у Шекспира было сказано: «ничтожество, расщеплённое надвое». В Эльсиноре - месте действия - оно расщеплено на столько частей, сколько слуг у датской короны, от могильщика до монарха. Сила их в том, что за ними стояла Дания-тюрьма, Дания-могила. У Гамлета неодолимые противники и поэтому надежды на победу нет.

Здесь уместно отметить, что среди всех исполнителей несоизмеримо ярко выделяется Анастасис Димиропулос с его внутренней энергетикой и сдержанной страстью в роли Гамлета. Остальные персонажи проигрывают в своей выразительности и не всегда убедительны, хотя их значение в постановке, прежде всего, определяют и возвышают в глазах зрителей выдержки из их монологов – сокращённые цитаты из шекспировский трагедии, глубокие по смыслу даже в урезанном виде.

В ташкентской постановке Гамлета не хоронят с почестями, достойными принца датского, – на высоком помосте как воина, под пальбой и пушечные залпы войск. Тут не было должного места и для Фортинбраса с его фанфарами: он появляется на сцене символически как монумент, со знаменем в руке. Наш герой уже не только принц датский, но и Гамлет наших дней, просыпается ото сна в своей утлой комнатке-лодочке с неизменным вопросом: «Быть как все или не быть как все?», обращённым к себе и нашим зрителям. Публика, сидевшая весь спектакль – полтора часа – тихо и напряжённо, ответила гулом аплодисментов всем участникам спектакля.

А дальше –

             тишина неведомых кулис.

Всё действо перед нами, на подмостках.

А что за спинами?

За бархатом?

За тьмой?

Слова. Одни слова.

Предательство и леность мышления привыкших подчиняться

И рваные знамена украшать кусками прозаического ситца.

Ах, пауза, где ты?

Где значимость молчанья в той тишине, что Гамлет завещал Горацио?

Принц датский… Сны…

И пробужденье.

             Мракобесие.

                        Террор.

 (Маргарита Пушкина)

         Моноспектакль "Сны Гамлета" был представлен в Израиле, Македонии, Молдавии, Армении, Сербии, Испании, России. "Сны Гамлета" в новой версии, впервые показанный на сцене Молодёжного театра, при всех его незначительных недочётах, однозначно покорил ташкентского зрителя. Об этом свидетельствует наряду с другими отзыв общественного деятеля Ирины Кепановой о премьерном спектакле:

- Яркой вспышкой стало приглашение заместителя директора Молодёжного театра Ирины Юрьевны Хилковой на премьеру нового спектакля "Сны Гамлета". По обыкновению, прочитала анонс на сайте театра (кстати, надо бы там обновить информацию!), обратила внимание на яркую афишу, поняла, что следует ожидать чего-то новаторского. Атмосфера в театре порадовала: множество гостей, внимание прессы, радостное оживление, нетерпеливое ожидание. Мы, приглашенные, настроились на что-то особенное, и зрительское чутьё нас не обмануло: спектакль порадовал драйвом, энергия со сцены протуберанцами летела в зал, возвращаясь с утроенной силой. Отбор актёров, оформление сцены, костюмы, перемещение действия со сцены в зал и обратно - всё усиливало положительное впечатление от спектакля. Сны Гамлета оказались вовсе не статичными и не эфемерными - мы прожили их вместе с исполнителями турбулентно, ещё и ещё раз задумываясь над вечным вопросом принца датского и Шекспира: "Быть или не быть?".

 

Гуарик Багдасарова

Фото: Александр Жудро