За пределы родного языка. Сборник стихотворений Чулпана на русском языке

Моя буря ветров сильней,

Гор преграды падут пред ней,  

Суждено жить в бессмертье ей!

Издательством «Мащхур-пресс» о публикована книга избранных стихотворений выдающегося узбекского поэта Абдулхамида Чулпана «Мгновения любви» на русском языке. (Составитель и автор подстрочных текстов – Рисолат Хайдарова, составитель и переводчик – Николай Ильин). Это издание позволяет читателям, читающим по-русски, ознакомиться с творчеством знаменитого лирика, очень популярного среди узбекских читателей. Названная книга – самое крупное пока переводное издание стихотворений Чулпана, которое позволяет составить более или менее целостное представление об этом авторе и компенсировать многолетнее отсутствие его книг на читательской книжной полке.

Причины, по которым творчество Чулпана приходит к международному читателю так поздно, носят политический характер. Поэт творил в исторический период, когда разрушались империи, происходили революции, внутренние войны и гражданские столкновения, а в обществе жестоко противостояли идеологии различного толка. Чулпан по своему мировоззрению примыкал к движению джадидов и революционные события в Российской империи воспринимал как возможность обретения его родиной статуса самостоятельного государства. Социальная справедливость, технический прогресс и развитие национальной культуры казались ему необходимыми условиями становления нового государственного образования и жизненного уклада в нем. В стихотворении «Народ» он писал:

Нет силы восставший народ обуздать,

Нет власти способной его удержать. 

Империю он сокрушил и короны,

Народ пожелал – и обрушились троны…

Он жаждет свой край сделать вольной страной,

Да скроется тень над его головой.          

И он уничтожит и бедность, и голод,

Обильным он сделает край на все годы.

 

При всем гуманизме своего мировоззрения Чулпан хорошо понимал, что поставленная цель требует решительной борьбы, возможных жертв.

Борьба сурова и беспощадна, ей жизнь судить,

Жить иль не жить нам, но примиренья не может быть!

(«Борьба»)

Сам поэт готов был к жертвенному служению на благо своего Отечества:

Борьба сурова и беспощадна, ей жизнь судить,

Жить иль не жить нам, но промедленья не может быть!

Многие взгляды поэта вполне совпадали  с естественными в ту эпоху идеями социального равенства, защиты бедных и угнетенных (стихотворения “Ты как светильник меркнущий, бедняк...”, “По пути в Баку на Восточный съезд”), обретения женщинами необходимых гражданских прав (“Девушка Востока”).  Но идея национальной независимости была неприемлема для  новых советских властей. Несмотря на то, что поэт со временем осознал невозможность осуществления своей мечты в тот исторический период и не входил в прямую конфронтацию с властью, он вызывал подозрения независимостью своей личности и взглядов, нестандарностью своей поэзии. В конце концов он был обвинен в буржуазном национализме и репрессирован в роковые для многих выдающихся представителей культуры 30-е годы. Жизнь поэта трагически оборвалась в расцвете творческих сил, а издание его произведений и изучение его наследия находились под запретом долгие годы. Лишь обретение независимости нашей страной позволило в полную меру восстановить честное имя великого поэта и открыть доступ к изданию и изучению его произведений.

Эти обстоятильства определили то положение, что замечательная переводческая школа советского периода оставила без внимания творчество поэта. В годы независимости предпренимались отдельные попытки перевода его стихотворений: например,  журнал «Дружба народов» (Москва, 1988, № 9») опубликовал пять стихотворений в переводе Т. Бек,  Хамид Исмаилов представил свои переводы в журнале «Звезда Востока» (N4, апрель 1993),  Бах Ахмедов перевел подборку стихотворений Чулпана (“Звезда Востока”), Хуршида Маматова в своей книге переводов уделила внимание стихам поэта и др., но это были отдельные стихотворения или небольшие стихотворные подборки.

Книга “Мгновенгия любви” композиционно разделяется на четыре раздела, представляющие основные идейно-тематические линии творчества Чулпана: это “Дорога моего края” (соцально-политическая лирика), “По любымым следам” (любовная лирика), “По весне моя грусть” (тема природы), “Моя душа” (стихотворения философского плана). Разумеется, распределение стихотворений по этим рубрикам носит условный характер, так как многие темы и идеи в лирических стихотворениях поэта пересекаются, но в целом такое распределение представляется оправданным, так как составители книги не выбирали стихотворений на основе хронологической последовательности их создания или по содержанию известных прижизненных сборников Чулпана. Конечно, число рубрик вполне могло быть и расширено (например, за счет призведений юмористического характера и др.), а в состав предъявленных могли бы войти и другие значительные стихотворения (например “Разрушенному краю”, “Прекрасная Фергана” и др.), но не будем предъявлять завышенных требований к первому изданию переводных стихотворений, так как это только начало вхождения узбекского автора в международную среду.

Книга предваряется вступительной статьей, сделанной переводчиком и литературоведом Николаем Ильиным, в которой приведены необходимые биографические сведения об узбекском поэте, определяется его место и роль в преобразовании узбекской поэзии, ее переходе от классического периода к современному. Здесь анализируются культурологические и идеологические истоки своеобьразия творчества Чулпана, подчеркивается синтезация поэтом разнообразных тенденци и влияний, относящихся к литературам как родного края, так и других стран и народов: русской литературы, ападноевроаейской, арабской, персидской и турецкой. Этот анализ помогает понять новаторские черты поэзии Чулпана, его нетрадиционность в тематике, образном составе и построении стихотворных текстов, что действительно является очень важным фактором. Не случайно сам поэт писал о своей эпохе:

Это время свободы, где людям высоты близки,

И свободная совесть, какой не вмещают убогих мозги!..

Во вступлении характеризуются также характерные стилистические черты лирики поэта, особенности его стихотворной техники.

В первый раздел сборника (“Дорога моего края”) содержит стихотворения-раздумья над путями развития родной страны. Подбор стихотворений в нем призван выразить основные положения, свойственные мировоззрению узбекского мастера как представителя идеологии джадидизма. Здесь предчувствие предстоящих социальных перемен («Не близок ли час разорваться цепям, // Не близко ли время клинкам обломаться?»), вера в огромную силу народных движений («Народ – это море и это волна, Народ – это сила, что мщеньем полна…»), в возможность распутать сложные социальные противоречия эпохи («И мы на себе крепко стянем ремня // И старый твой узел развяжем, Восток!») и, конечно, чувство личной причастности к судьбе народа:

И ныне я каждым дыханьем томим,ПОМЕНЯТЬ!

Я чувством Маджнуна влюблен в свой народ,

С глубоким почтеньем склоняюсь пред ним,

И пусть эшафот за него меня ждет!

Правомерно широко представлена любовная лирика поэта с его особенным вниманием к теме женской судьбы (стихотворение «Девушка Востока») и раскрытием мира тонких любовных отношений лирического героя с его возлюбленными. Среди переведенных стихотворений такие известные произведения Чулпана, как «Прекрасная», «Любовь каландара», «Мгновения любви», «Фиалка» и др. Лирический герой искренен и глубок в проявлении любовных чувств, которые возвышают как самого героя, так и его возлюбленную.

Я до небес вас возвеличить смог,

И мне теперь до вас уж не подняться.

Начну хвалить – и не могу прерваться.

Прервет меня лишь мой последний вздох!

Поэт полон сочувствия к женщине, чья судьба была искалечена людской жестокостью.

Но не плачь, о фиалка, ко мне подойди,

Раздели свое горе с моим

И свободный приют в моем сердце найди,

И лети к небесам голубым.

Замечательная лирика природы Чулпана также нашла отражение в предлагаемом сборнике. Природа становится самостоятельной жизненной силой, а также средой, созвучной мыслям и состояниям поэта:

Мой взгляд словно ожил и помолодел,

В себе ощущаю раздолье свободы,

Не стало в душе ни тревог, ни заботы,

Надежду, как нить, ухватить я сумел.

Осмысление поэтом природы рождает ощущение причастности к ее жизненной силе и вечному обновлению:

Только нет смерти, нет:

есть паденье и взлет!

Есть огонь, угасанье – и снова полет,

Только снова весна, и в тюльпанах земля,

Где вы снова вольны и свободны, поля!..

Состав стихотворений, выбранных для перевода, позволяет в достаточной степени целостно обозреть характерные тематические и образные средства художественной манеры Чулпана, его индивидуального стиля.

Большинство стихотворений узбекского автора переведены на русский язык достаточно точно по содержанию, с оправданным выбором ритмических конструкций и образных деталей.Можно в этом ряду отметить перевод таких стихотворений, как “Дорога моего края”, “Борььа”, “Ты как светильник меркнущий, бедняк”, “Остались те прежние лни далеко”, Вода” , “Воображение, мечты – они прекрасны...” и др. Иногда в переводном тексте удается достичь почти полной идентичности с содержанием оригинала, например, в стихотворении “Весной”.

Тут тагида қайнаб ётган чойдишча

Чақиради ишлаб ётган деҳқонни.

Бир чеккага ташлаб қўйиб кетмонни,

Ул ҳам шерик деҳқонига дер: “Кулча

Бўлмаса ҳам зоғорангни олиб кел.

Нари-бери чойни ичиб ташлайлик,

Иннайкейин жўяк ола бошлайлик,

Чойдишга ҳам бир сиқим чой солиб кел”.

...............................

Вот чайник из меди под тутом кипит,

Дехканина с поля к себе призывает,

И тот аккуратно кетмень отставляет: 

«Неси же лепешку, - дружку говорит. -

Сойдет кукурузная, коль нет пшеничной.

Давай скоро-наскоро чаю попьем,

Потом между грядок арык проведем,

Сыпь в чайник заварку, ну вот и отлично».

Некоторые переводы достигают эмоциональной и образной близости с текстом оригинальных произведений, находят адекватные образные средства  для передачи состояний и чувств чулпановского лирического героя. Так, можно сопоставить фрагменты оригинала и перевода стихотворения “Думы”.

“Оқ-оқ,- деди афсоналар султони, -
“Сенинг тахтинг, бахтинг унда кутадир;
Ул зардобли, қонли сувлар остида
Қора кийган жонинг жилва этадир.”

...............................................
“Спеши, уносись! – вторил мифов властитель. –

Что темные бездны, что кровь мутных вод?

Там ждет тебя трон и блаженства обитель,

Душа твоя в черном свой блеск обретет”.

Подчас переводчику удаетс достичь ритмической эффектности оригинала. Так, на наш взгляд, в стихотворении “Осенний дождь” ритмика спадания дождя, игра капель на лепестках цветов переданы достаточно эффектно:

Тўкилди томчилар...

Япроқнинг юзлари

Томчига ўптириб

Ҳўлланди...

Чуқурча кўлланди...

Томчини кўптириб

Бетида ўйнатди...

                   ..............................

Дождь коснулся цветка,

И лицо лепестка

Потянулось принять поцелуй

Влажных струй.

Нежной ямочкой щек

Каплю взял лепесток

И сказал ей: «Играй, танцуй!»

 

В переводе этих строф нет буквализма, но есть передача настроения, состояния природы и динамики действия.

В ряде случаев переводчику предстояло найти стилистически близкие образные параллели при невозможности или нежелательности буквального использования авторских вариантов. Рассмотрим, например, финал стихотворения “Жажда утешения”:

Айтарлар бу тунда ёруғ шам ёнмас,
Чақмаса гугуртни асл ўғиллар…
................................................

Говорят, не зажжется свеча в злую ночь,

Если истины детям светильник не дать. 

В оригинале  употреблено слово «спички», как источник огня и света, но в русском языке спички имеют слишком бытовой непоэтический оттенок, и перевод обоснованно заменяет это слово на стилистически более возвышенное. Такого типа мотивированных замен в переводных текстах немало, прямолинейная словесная точность вызвала бы стилистические расхождения.

Представляется оправданным в некоторых случаях использование узбекских слов с комментарием в сносках. Например, слово “баргак”, обозначающее сережки из соцветия ивы, привешиваемые к волосам или венок из того же соцветия, надеваемый на голову: перевести его просто как венок или «сережки» оказалось бы упрощением.

В некоторых случаях, не столь частых, как нам кажется, при общем соответствии узбекского и русского поэтического текста можно было бы добиться и большего соответствия в передаче некоторых деталий, оттенков и обстоятельств. Так, в стихотворении “Прядь волос твоих...” мысль лирического героя “То, что хранила ты в моей груди, называя тайной,// Сохранять ли в тайне или раскрыть людям?» передана не совсем адекватно:

Твою тайну, что в сердце своем я храню,

Сохранить ли  в себе или людям раскрыть?

Конечно, определенную трудность вызывал перевод стихотворений, содержащих особые приемы звукописи и насыщенные внутренней рифмой и созвучиями. Так, в переводе известного стихотворения “Гузаль” (“Прекрасная”) при достаточно точной передаче содержания не ощущается в должной мере та музыкальность, присущая этому тексту. Но, признаемся, что  передать всю эффектность звучангия подлинника в переводе было достаточно сложно.

Можно заключить, что предлагаемый сборник стихотворений Чулпана “Мгновения любви” представляет собой целостный срез художественного наследия поэта, дает общее представление о характере его творчествае и содержит переводные тексты, приближающие читателя к восрприятию художэественной манеры узбекского автора.

Поэт начинает свой путь за пределы родного языка в мир иных языков и культур, неся читателям представление о внутреннем мире узбекского человека, словесной и духовной культуре народа. Чулпан в своем вхождении в иноязычный мир наверстывает время, упущенное не по его вине в период замалчивания и забвения, ибо сам никогда не уходил от читателя. И по-новому звучат и воспринимаются строки его стихотворения «Я не убегал» («Мен кочмадим»):

О нет, не бежал я, и цель меня ждет,

И крылья сильны, и быстрее полет!   

Сиражиддин Рауф,

главный редактор объединенной

редакции журналов «Шарк юлдузи» и «Звезда Востока»