БЕЛЫЙ ТАНЕЦ. Рассказ. Автор Фируз МУСТАФА

Прислонившись к дереву, Явер-муаллим наблюдал за танцующими. Танцплощадка была полна молодежи. Были там и люди в возрасте, танцующие наравне с молодыми. Но сейчас зазвучала быстрая, ритмичная мелодия. Она требовала от пляшущих соответствующего темпа, и танцоры постарше не отваживались на такие подвиги. А те, кто танцевал, в такт музыки издавали странные звуки, тряслись, топали ногами. И девушки, и парни – в брюках. Волосы падали на лица, путались, глаза прикрыты... С первого взгляда трудно было отличить девушек от парней. Однако для Явера-муаллима это не составляло особого труда, так как в доме отдыха он находился уже десятый день. Да и не стоило ломать голову, чтобы разобраться: парни были более высокие и худощавые. Правда, среди танцующих были и не вписывающиеся в общую массу. Например, пригласившая его вчера на танец девушка – долговязая, длинноногая. Плоская, как доска, девица держалась прямо, словно аршин проглотила. Она сразу выделялась в толпе ростом и осанкой. Явера-муаллима тоже бог ростом не обидел, правда, он чуточку сутулился. Как и высокая девушка, Явер-муаллим тоже обращал на себя внимание.

Его аккуратно выглаженная белая рубашка, безупречно чистые серые брюки, седые волосы и придающие ученый вид очки в черной оправе обращали на себя внимание окружающих. Скорее всего, высоченная девушка пригласила его на танец, посчитав, что он единственный подходит ей по росту. Явер-муаллим извинился, сказал, что не умеет танцевать, затем едва заметно поклонился. Девушка была несколько сконфужена, но, не растерявшись, улыбнулась и шутливо ответила: «Вот так невезуха, полагала, нашла себе подходящего кавалера, а он оказался вот таким». Сегодня она снова здесь. Ее окружали высокие молодые люди – кажется, вновь прибывшие, похожие на прибалтов. Обвивая руками шею одного из рослых блондинов, девушка кокетничала.

Явер-муаллим вчера солгал девушке. Он не просто умел – даже любил танцевать. Правдой было лишь то, что он ни разу не поднялся на танцевальную площадку за все время пребывания. Иногда вечерами Явер-муаллим подумывал, что вот сейчас соберется с духом, пригласит кого-нибудь на танец. Однако что-то его сдерживало, и он никак не мог побороть это. С одной стороны, опасался, что его приглашение не примут, и он оконфузится, как та девушка, а с другой – стеснялся. Кого? Он и сам не знал. Жены́, детей, маленьких внуков, которые остались дома? Нет. Тогда кого же? Может быть, своих лет, седых волос? Нет. Явер-муаллим не был из числа тех, кто боится сплетен, слухов. Среди друзей и близких слыл образцовым семьянином, достойным уважения. Правда, раньше жена его ревновала. Но это в прошлом. Очевидно, трогательные воспоминания, память человека остаются молодыми. Даже когда человек достигает преклонного возраста, они не теряют своей первоначальной свежести. И как долго? Ревность, семейные неурядицы теперь позади.

Когда супруга, собирая его в дорогу, пошутила, состарилась, мол, я, не могу за тобой ухаживать, возвращайся оттуда с молодой женой, Явер-муаллим, и сам не прочь пошутить, ответил ей: «Заботливая ты моя, будь уверена, обязательно найду пару…»

Явер-муаллим был жизнерадостным, но здесь у него почему-то не получалось расслабиться. Сначала он скучал по детям. Позвонил домой пару раз – успокоился. Затем ему показалось, что давление скачет. Сходил к врачу – со здоровьем тоже порядок.

В доме отдыха в дневное время царила тишина. Большинство отдыхающих отправлялись к озеру, гуляли по лесу. Оставались пожилые, нездоровые, а также романтики, любящие уединение. Одним из таких был Явер-муаллим. Ему было скучно, а в такие моменты человек рвется туда, где шум-гам. Но Явер, в отличие от других, предпочитал держаться особняком. Беседовать с самим собой, бормотать о чем-то себе под нос было для него привычным делом. Так и дома, когда он бывал чем-то недоволен, уходил в угол комнаты и часами молчал. Сказывалась профессиональная привычка. Явер-муаллим был ученым, заведовал отделом в НИИ. Соседи, знакомые, коллеги отзывались о нем с уважением. Благодаря его остроумию, задору вокруг всегда собирались друзья, что было не свойственно их заведению, потому что форма работа там однообразная, запрограммированная, что заставляло всех подчиняться определенным правилам. В результате сотрудники становились высокомерными, с одинаковыми манерами, как, впрочем, и взглядами на мир. Даже внешне, как говорил Явер-муаллим, они становились похожими. А он явно не вписывался в этот «инкубатор», и, возможно, благодаря своей непохожести на остальных в друзьях у него были люди самых разных профессий. Со всеми он находил общий язык.

Прибыв в дом отдыха, Явер-муаллим долго гулял по территории. Воздух благоухал ароматом роз. Небо напоминало огромный розовый купол. Величественные горы невдалеке были подобны густым облакам за нежной розовой гардиной, и казалось, что вот-вот бесследно исчезнут… Лежа на живописной лужайке, будто на зеленом ковре, кто-то нежился под лучами солнца, кто-то читал. Явер-муаллим тоже направился к лужайке со свежими газетами и, расположившись на траве, стал их просматривать. А напротив сидела женщина средних лет в спортивном костюме и листала красочные зарубежные журналы. Она подняла голову и поинтересовалась, сегодняшние ли это газеты? Явер-муаллим подал женщине газеты и попросил разрешения посмотреть ее журналы. Улыбнувшись, она протянула ему журналы. Явер-муаллим не смог определить, на каком они языке – на английском, французском (а может, испанском?). Если бы они были на немецком, он бы узнал сразу, потому что немного читал на немецком. Вскользь взглянув на журналы, Явер-муаллим поднялся. Ему отчего-то стало грустно. Захотелось уйти к себе и немного отдохнуть. Женщина заметила его напряженность и отдала газеты, но Явер-муаллим вернул их ей, сказав: «Читайте, позже вернете». Женщина поблагодарила. Вечером у входа в столовую она подошла к нему и вручила газеты. Явер-муаллим смущенно пробубнил что-то в ответ. Если бы женщина не подошла, вряд ли бы он узнал ее. Она была в платье зеленого цвета, на котором красовалась изящная брошь-бабочка. Густые каштановые волосы зачесаны назад, на ногах изящные белые туфли. Словом, выглядела очаровательно.

Явер-муаллим не находил места из-за конфуза, своего невнятного бурчания. Ему хотелось подойти к женщине, когда выходили из столовой, и сказать ей пару приятных слов, но он не сделал этого – посчитал легкомыслием.

Незнакомка, по-видимому, проживала в соседнем номере. Вечером того дня, когда отдыхающие вернулись с танцплощадки, Явер-муаллим поднялся к себе. Вдруг у дверей его кто-то окликнул. Уверенный, что позвали именно его, пусть даже не по имени, он обернулся. Позади стояла та женщина. Она пожаловалась, что ничего не взяла с собой почитать.

Читать Явер-муаллим любил, отдавая предпочтение историческим произведениям. Вот и сейчас в его чемодане было припасено несколько исторических романов в расчете, что времени на чтение будет достаточно. Он перечислил ей названия книг. Приподняв брови от удивления, женщина сказала, что давно ищет эти книги, и попросила завтра дать ей хотя бы одну, пообещав вернуть сразу же, как прочтет. В соответствии с правилами приличия Явер-муаллим пригласил ее к себе в номер, женщина любезно приняла приглашение.

Дверь комнаты Явера-муаллима была открыта – вернулся с танцев сосед по комнате, невысокий, синеглазый, круглолицый парень, производящий впечатление спокойного, рассудительного человека. Во всяком случае, так показалось Яверу-муаллиму. Молодой человек был аспирантом. Узнав, что его сосед заведует отделом в НИИ, он старался быть с ним крайне учтивым.

Пока женщина не перешагнула порог комнаты, мнение Явера-муаллима о парне оставалось положительным. Но, как только женщина с книгами в руках и со словами благодарности покинула комнату, молодой человек хитро заулыбался, в глазах его появились лукавые искорки, и взглядом он послал такой знак Яверу-муаллиму, что тот переменился в лице, пульс его участился от гнева. Парень же, намекая на «отношения» Явера-муаллима с женщиной, дал понять, что может оставить их наедине, если это будет угодно.

Среди друзей Явера-муаллима было немало молодых людей, и большинство сотрудников его отдела – молодежь. Однако он считал, что в отношениях между старшим и молодым поколениями должна существовать граница, переступать которую непозволительно.

Поступок соседа-молокососа был для него равносилен пощечине. Будучи вне себя от ярости, он в тот же вечер попросил администратора о смене номера, сославшись на то, что его сосед храпит по ночам.

Женщина вернула книгу через два дня. Завязалась благодушная беседа, что позволило Яверу-муаллиму познакомиться поближе с соседкой, которая, как оказалось, преподавала музыку. О своей профессии она рассказывала по-детски восхищенно, а Явер-муаллим, в свою очередь, поведал о своей работе, сотрудниках, семье. Запинаясь, искал ответы на неожиданные шутливые вопросы женщины, а иногда и сам смеялся вместе с ней. Женщина поинтересовалась, может ли он заваривать чай, а во время чаепития расспрашивала о правилах заваривания, не уставая забрасывать его вопросами.

Хотя Явер-муаллим был лет на пять-десять старше собеседницы, вел он себя как наивный ребенок – то и дело краснел и смущался…

В последующие дни они вместе ходили в кино, гуляли в лесу. Иногда, особенно когда шли по неровной лесной дорожке, женщина держалась за его руку. Такие минуты наполняли Явера-муаллима дивным ощущением, будто слабое, угасающее мерцание вспыхивало, превращаясь в яркое сияние, озаряющее светом душу, и он переносился в другой мир, где легко шагалось – его будто поднимало над землей. Ощущая прилив сил, он готов был в мгновение ока долететь до конца леса…

В сущности, не только женщина была причиной этой легкости. Главным было то, что ее внимание вернуло ему уверенность в себе, которую он день за днем утрачивал в последние годы. Только теперь он осознал, что возраст – это чьи-то выдумки. Возраст – это оковы, и каждый должен воспринимать его как ненужный подарок, вручаемый по истечении определенного срока независимо от желания.

Когда рука женщины оказывалась в руке Явера-муаллима, он с трудом сдерживал себя, чтобы, как мальчишка, не вскарабкаться на верхушку высокого дерева или не погнаться за пестрокрылой бабочкой. Ему хотелось взять женщину на руки и побежать к озеру. Но… существовала преграда – преклонный возраст, с которым Явер-муаллим уже смирился. Эта преграда подавляла его порывы.

Женщина много рассказывала о своей работе и ни слова не проронила о семье. Интересно, кто ее муж, есть ли у нее дети? Эти вопросы вертелись в голове Явера-муаллима, но задать их он не решался…

Женщина была невероятно хороша собой. И главным в ее красоте были глаза – большие, выразительные, а длинные ресницы делали ее лицо сказочным. Когда взгляд ее серых глаз, подобно невинному взору любознательного ребенка, устремлялся вдаль, Явера-муаллима охватывало сильное волнение, но всякий раз он находил причины не спрашивать о семье. Видя в ее глазах детскую доверчивость, Явер-муаллим предполагал, что, может, она вообще никогда не была замужем… Но это предположение не снимало вопросов о семье женщины…

Теперь Явер-муаллим ожидал ее, прислонясь к липе у танцплощадки. На самом деле он не договаривался с ней о конкретном времени. Все эти дни без каких-либо уговоров они хорошо знали, где и когда могут встретиться. Ежедневные встречи заканчивались прогулкой. Затем каждый уходил к себе. Явер-муаллим принимал теплый душ, недолго читал и засыпал. У женщины же свет горел допоздна. Кажется, она читала ночи напролет, однако по утрам выглядела отдохнувшей, без следов усталости, глаза ее по-детски наивно искрились…

…Этой ночью женщина должна была уехать. Об этом она сообщила Яве-румуаллиму еще вчера. Яверу-муаллиму было грустно, но он был уверен, что это пройдет. На самом деле это была даже не грусть, а сожаление, которое испытывают, теряя хорошего собеседника, даже если общение было недолгим. Именно такое чувство было и у Явера-муаллима.

Ну а сейчас придет его собеседница и они отправятся на вечернюю прогулку, пройдутся рядышком, а затем вернутся каждый к себе. Потом она, немного отдохнув, ночной электричкой уедет в город, затем на такси – в аэропорт. Самолет улетал под утро – в пять. И что это за рейс в такую рань?! Явер-муаллим проворчал что-то в адрес составителей расписания полетов.

Она улетит – и всё… А у Явера-муаллима еще десять-двенадцать дней отдыха. Он их как-нибудь проведет с божьей помощью... Познакомиться с кем-либо еще у него и в мыслях не было. Потому что всегда тяжело расставаться с теми, к кому привык. Вовсе не обязательно, что это женщина. Явер-муаллим не намеревался строить с ней какие-либо отношения. Но он всегда болезненно переживал расставание с людьми, с которыми успел подружиться. Поэтому избегал прощаний после коротких знакомств. Ты понимаешь, что через несколько часов человек навсегда исчезнет. И ты с ним, скорее всего, больше никогда не увидишься! Ты теряешь его, а он – тебя. Впрочем, некоторое время Явер, конечно, погрустит, но потом жизнь снова пойдет своим чередом.

…Она пришла, принеся с собой аромат гвоздики. На танцплощадке все перевернулось верх дном. Молодежь, как всегда, дергалась, скакала. Громкий рев музыки сообщал этому вавилонскому столпотворению особую исступленность. Музыканты старались вовсю, потому что сегодня должна была уехать большая группа отдыхающих. В музыке, на лицах людей, даже в танце чувствовались одновременно и буйство, и печаль.

Улетала через несколько часов и его новая знакомая... Явер-муаллим, помня об этом, не стал приближаться к танцплощадке. Но она, в лазурном платье с красивым вырезом и короткими рукавами, медленно подошла к нему и тихо взяла под руку. На лице ее, словно бабочка, порхала нежная улыбка, но в глазах притаилась глубокая печаль, которую Явер-муаллим ощущал всем сердцем. Оба некоторое время стояли молча.

Яверу-муаллиму хотелось как можно скорее уйти от танцплощадки, но, как только он сделал шаг, женщина тихонечко сжала его локоть, будто просила остановиться. Явер-муаллим застыл на месте, недоуменно глядя на нее, не понимая, чего она хочет. Ведь с тех пор как они познакомились, она ни разу не танцевала, а сегодня, похоже, решила нарушить установленный порядок.

Объявили белый танец. Дамы начали приглашать кавалеров… Женщина встала перед Явером-муаллимом, сделала реверанс, пригласив его на танец. Явер-муаллим растерялся, хотел как-нибудь уклониться, но, когда его глаза встретились с ее обезоруживающим взглядом, у него не оставалось иного выхода, кроме как повиноваться…

Молодые замерли на своих местах, завороженные чудным кружением одной солидной пары. Музыканты играли со всей страстью. Явер-муаллим словно парил в воздухе. Ноги его не касались земли. Аромат гвоздики пьянил, ему казалось, что он теряет сознание…

Танец закончился. Все зааплодировали. Откуда-то взялся бывший сосед Явера – наглый аспирант – и расцеловал его. Женщина была тихой и грустной, как и прощальный прохладный вечер…

К двум часам ночи она собралась в дорогу. Явер-муаллим помог ей добраться до станции. Они простились, пожав друг другу руки.

…Всё осталось позади – белый танец, аплодисменты, трогательные слова прощания. Явер-муаллим вернулся в номер и бросился на кровать. Сна не было. Сердце тревожно колотилось, будто он поднимался в гору. Постепенно его окутывала бездонная пустота. Долго ворочался в постели, потом, не помня, как встал, оделся и вышел на улицу.

Моросил мелкий дождь…

Явер-муаллим шел быстро, тормозя проезжающие машины. Машины не останавливались. Наконец, ему удалось поймать такси. Он попросил срочно отвезти его в аэропорт. Водитель ответил, что дорога займет около часа. Явер-муаллим пообещал дополнительно заплатить – водитель согласился.

Машина неслась с большой скоростью.

На момент его приезда в аэропорт уже шла посадка. По трапу поднималась женщина, постоянно оглядываясь, словно искала кого-то. Провожающие махали улетающим. Когда женщина в очередной раз оглянулась, Явер-муаллим замахал ей… она улыбнулась и тоже помахала...

 

…Вернувшись, он долго размышлял, видела ли она его?.. Ведь она же улыбалась, даже рукой помахала. А может, она не его заметила, а просто прощалась с местами и временем, что провела здесь, понимая, что вряд ли побывает здесь когда-нибудь еще... Нет-нет, конечно она его видела!

Следующим летом Явер-муаллим вновь приехал в этот дом отдыха, но, выдержав лишь неделю, улетел из того же аэропорта, откуда улетала в прошлом году его знакомая. И ему казалось, будто он снова возвращается после того, прошлогоднего, отдыха… В сердце звучала мелодия белого танца, и рев моторов самолета был бессилен заглушить ее…

 

Перевод с азербайджанского Шахло КАСЫМОВОЙ

Шахло КАСЫМОВА родилась в 1964 г. в Ташкенте. Окончила финансово-экономический факультет ТИНХ (ныне ТГЭУ). Переводчик с узбекского и азербайджанского языков. Член СП Узбекистана, почетный член СП Азербайджана.

 

 «Звезда Востока» № 6 2023 г.