Творческая связь Чингиза Айтматова с узбекскими писателями и деятелями искусств

 

По итогам этой анкеты видно, как оценивались творчество и мастерство Чингиза Айтматова. Писатели и литературоведы смело говорили о том, какое воздействие оказывает на них кыргызский писатель.

«Для меня Ч. Айтматов и в жизни, и в творческой работе является примером. Он большой художник, большой философ, неповторимая личность», — говорит узбекский писатель П. Кадыров («Плоды творческих связей», «Советтик Кыргызстан», 1982 г., 22 авг.). Другой узбекский писатель и литературовед И. Султанов считает: повесть Ч. Айтматова «Белый пароход» является образцом умелого сочетания национальной традиции с требованием современности. Свою мысль он подытоживает следующими словами: «Я думаю, что этот художественный урок не прошёл даром ни для меня, писателя и литературоведа, ни для многих моих коллег...» («Дружба народов», 1972 г., № 12, с. 51-52).

Узбекские литературоведы С. Шермухамедов, С. Мирзаев, А. Рашидов, Ш. Шарипова отмечают влияние Ч. Айтматова на творчество У. Умарбекова, У. Хашимова, У. Назарова, С. Караматова и других узбекских писателей. Так, У. Умарбеков, говоря о творчестве Ч. Айтматова, подчёркивает, что произведения писателя являются великим гимном жизни человека.

Ч. Айтматов часто выступал перед общественностью братских народов, постоянно принимал участие в различного рода совещаниях и встречах. Это — художник, по достоинству умеющий оценивать дружеское общение, писательский талант. В качестве примера приведём несколько его отзывов о поэтах и писателях различных времён, высказанных на юбилейных встречах.

О Хайяме: «Омар Хайям созвучен нашему умопостроению и сейчас». В статье «Счастливые наследники» он размышляет об Алишере Навои, о бессмертии его творчества, проникнутого идеями гуманизма. А произведения его последователей Мукими, Фурхота, считает Айтматов, золотое наследие национальной культуры не только узбекского народа: они оказывают глубокое воздействие на культуру всего человечества.

Захватывающие романы и повести известного писателя Садриддина Айни — «Дохунда», «Рабы», «Палачи Бухары», «Смерть ростовщика», «Воспоминание» прочно заняли место в золотом фонде советской литературы. Размышляя о произведениях С. Айни, Айтматов пишет: «Манера Айни очень проста, внешне спокойна и нетороплива. Но сколько праведного гнева, больших страстей обнаруживает в героях Айни читатель — в героях, которых наш старый мудрец Востока обычно показывает в периоды крутых исторических ломок. Народ на гребне истории — излюбленный ракурс С. Айни. Народ в олицетворении самых простых и прекрасных людей...

«Ведь, скажем, не будь Саиди из «Птички-невелички» А. Каххара человеком определённого характера, определённых принципов и взглядов, выработанных в наших общественных условиях, — вряд ли повесть А. Каххара стала бы столь животрепещущей книгой, приковывающей к себе читателей. Не будь там ярких индивидуальностей, даже самая точная, самая добросовестная информация о колхозе, хлопковых полях, производственных и бытовых конфликтах не могла бы сделать повесть современной» (Айтматов Ч. «В соавторстве с землёю и водою...», с. 76-77).

Эту повесть А. Каххара можно рассматривать как цикл новелл в драматургической конструкции. Диалоги между председателем колхоза Календаровой и молодым парторгом Саиди даны писателем в острой и резкой форме. Саиди открыто выступает против председателя, привыкшего руководить авторитарно, независимо от мнения окружающих. Она не отступает от своей принципиальной точки зрения. Образ Саиди в данном контексте — одно из наиболее полных и достоверных в нашей литературе изображений эволюции характера современной среднеазиатской женщины.

Личная дружба Ч. Айтматова со многими писателями — пример, характерный для нашей литературы, единой и многообразной.

Уместно здесь вспомнить «Поздравительное письмо» Ч. Айтматова известному узбекскому писателю А. Якубову, где он с признательностью вспоминает, что роман «Сокровища Улугбека» оказал на него большое воздействие — как «образец прозы высокого художественного уровня». «Отрадно говорить о хорошей книге, — пишет в письме Айтматов, — это высокая и благородная проза. Это значительное по своей художественной силе историческое повествование вызвало во мне волнение.

Волнение же — первый признак интересного сочинения. Но ко всему тому в этот раз я испытал чувство тюркской национальной гордости» (Айтматов Ч. «В соавторстве с землёю и водою.. », с. 235).

Честных людей, стоящих в эпоху неравноправия во главе народа, думающих о его судьбе и отдающих ему все свои силы и чаяния, можно встретить не только в сказке, но и в реальной жизни.

Человечество навеки вписало в свою память имя одного из таких людей — Улугбека. Будучи великим учёным, Улугбек открыл медресе, создал обсерваторию, неустанно вёл просветительскую деятельность среди народа.

Исследуя вселенную, он стремился разгадать её тайны. А чтобы лучше донести свои открытия до учеников, Улугбек писал научные трактаты. Вокруг него сплотились такие талантливые и пытливые учёные, как Али-Кушчу, Каландар, Мираб, Чалаби, Мансур Каши, составившие школу Улугбека. Но бекам и эмирам, считавшим Белый Дворец своей святыней, не пришлась по душе его научная и просветительская деятельность, прогрессивный взгляд на мир. И они начали плести интриги, использовали против Улугбека его сына Абдул-Латифа. Эмиры Джандар и Мираншах, ещё вчера льстившие и лебезившие перед Улугбеком, преследуя корыстные цели, изменяют ему. Но не о крушении своей власти горюет Улугбек: печалится он о злобе и двурушничестве людей, жестокосердности невежд, об измене сына-тугодума, сокрушается, что отныне не может посвятить оставшуюся жизнь науке. Всё вышло так, как он предполагал: неучи поспешили расправиться с ним, с его учениками, разрушили медресе, предали огню бесценные трактаты.

«Улугбек для меня велик не потому, что он выдающийся учёный средневековья, а потому, что именно ему суждено было пережить самую сложную и величественную трагедию в истории наших тюркских предков», — пишет Ч. Айтматов (Айтматов Ч. «В соавторстве с землёю и водою...», с. 235). «...Мы с тобой не только ровесники, но и единомышленники в жизни и в литературе, я так считаю. Твоя проза возвышает современную узбекскую литературу...», — так поздравляет Ч. Айтматов узбекского писателя П. Кадырова («Узбекистон маданияты ва саньяти», 1979 г., 2 февраля, на узб. яз.). Произведения Кадырова получили в литературной критике высокую оценку как новый рубеж узбекской литературы. И в своей поздравительной телеграмме киргизский писатель упоминает роман П. Кадырова «Звёздные ночи» отнюдь не случайно.

Главный герой романа — Бабур, он известен как поэт, учёный, историк. В произведении воссозданы неизбывные горести и безысходные мучения, пережитые Бабуром, но и высокие радости, переполнявшие его душу.

На становление Бабура как великого поэта оказали большое воздействие его талант и те условия, в которых он прожил свою трудную жизнь. Бабур сплачивал вокруг себя людей, всю свою жизнь посвятил созданию государства с мощной экономикой и процветающей культурой. Ради осуществления своей цели Бабур борется почти четверть века, но постоянно терпит поражения.

После завоевания ханом Шейбани Андижана Бабур вынужден покинуть Отчизну, где он родился, и устанавливает свою власть в Кабуле, Газне, Бадахшане. После крушения надежд на возвращение в Среднюю Азию он объединяет в Индостане султанов, враждующих между собой, и создаёт великую династию, достигшую значительных успехов в экономике и культуре.

Империи нет, а поэт продолжает жить. Шах и поэт. Эти, казалось бы, взаимоисключающие друг друга понятия переплетены в судьбе Бабура, взаимно дополняя друг друга. И в памяти народа он навеки остался именно таким. В его власти и в его стихах царили правда, простота и человечность.

Чувство времени, стремление поставить важнейшие вопросы эпохи, прочная связь с душой народа, высокая художественность — вот основные характерные особенности поэзии Миртемира.

Обращая своё внимание на творческую мастерскую Миртемира, Айтматов подчёркивает, что его стихи выражают эстетическое кредо не только узбекского, но и родственных ему тюркских народов.

«Миртемир для нас, для кыргызских читателей, для кыргызских литераторов имеет особое значение и занимает в наших сердцах особое место... Он успел сказать очень многое о своём времени, о людях, об Узбекистане, но вместе с тем уделил большое внимание и соседним народам, родным по языку, по происхождению, по истории, по крови. И тем самым он завоевал широкую популярность и симпатии особенно у нас в Киргизии»(Айтматов Ч. «Щедрый поэт, большая личность», «Узбекистан маданияты ва саньяти», 1979 г, 13 нояб., на узб. яз.).

Гафур Гулям обогатил тюркоязычную литературу не только поэтическими, но и прозаическими произведениями. Он изображал решающие для судеб народа исторические и общественно-политические события в неразрывной связи со своей личной судьбой, со своими внутренними переживаниями.

По выражению Айтматова, узбекский поэт Гафур Гулям — «замечательный художник слова, внёсший великий вклад в дело развития поэзии тюркских народов, видный представитель всей многоязычной советской литературы, наша гордость» (См.: Захидов В. «Избранные произведения», Ташкент, Издательство литературы и искусства, 1978 г., т. 1.,с. 345).

Одна из видных представительниц узбекской литературы — Зульфия. «С лёгкой руки узбекской поэтессы Зульфии в литературу советского Востока вошла женщина-художник», — отмечает Ч. Айтматов. Кристальная, как горный родник, поэзия Зульфии рельефно отображает самоотверженный труд, жизнь и душу трудящихся цветущего Узбекистана. Широкий диапазон, глубокое содержание присущи её стихам.

Не составляет большого труда заметить связь душевно тёплых и выразительно лирических стихов Зульфии с творчеством поэтов, поэтическими традициями прошлого века. Прежде всего она — поэтесса, продолжающая творческие традиции Зебиниссо, Надиры, Махзу, Увайси — ярких талантов народов Востока. Как и они, Зульфия пишет об Отчизне, любви, но в её стихах нет мотивов обречённости и пессимизма. В произведениях поэтессы, представительницы нового поколения народов Востока, воспеваются жизнь и творчество, труд и счастье, порыв к будущему.

Узбекские и татарские литературоведы и критики оценили Танабая как героя интеллектуального, несмотря на то, что он — табунщик, чабан, словом, рядовой колхозник. Чем обусловлена такая оценка? Писатель убедительно показывает заблуждения, горячность Танабая, некоторые его поступки (например, раскулачивание брата Кулубая) невозможно оценить положительно. По мнению литературоведов и критиков, жизнь для героя — дремучий лес. Из этой чащобы ему нужно найти свой путь. Танабай стал интеллектуальным героем после жизненных схваток, после заблуждений, падений и страданий.

Характер Танабая формируется в процессе труда. В труде он находит наслаждение, радуется успехам каждого. «Танабая прежде всего тревожит интерес дела, ибо в общее дело он вложил всего себя. В этом суть его характера. Труд для Танабая — необходимая и единственно прекрасная форма существования, форма утверждения себя на земле», — справедливо пишет Г. Расулова (Расулова Г. «Мастерство Чингиза Айтматова в создании характера», автореф. дисс. канд. фил. наук, Алма-Ата, 1976 г., с. 7). В работах А. Кулжанова, П. Мирза-Ахмедовой, К. Асаналиева, А. Садыкова, К. Артыкбаева, М. Борбугулова, Ф. Мусина, Р. Баимова, А. Каттабекова, Г. Расуловой отмечается сложность образа Танабая, невозможность подвести его характер под какую-либо схему.

Тонко, проницательно анализируют критики сцену на бюро райкома, на котором решается судьба героя. Критики высказывают восхищение волей, степенностью характера Танабая, одобряют, что он не стал оправдываться. Перед кем должен был оправдываться Танабай? Перед Сегизбаевым, Кашкатаевым, Алдановым? В таком случае он отступил бы от правды, его сильный самостоятельный характер распался бы на части.

«Весь этот эпизод решается Айтматовым психологически остро и напряжённо. Душевное состояние Танабая предельно обнажено. Мотивировка мыслей и действий участников обсуждения проступка чабана Танабая Бакасова вскрыта автором с исчерпывающей достоверностью. Переживания Танабая в передаче Айтматова потрясают своей трагической силой и реализмом. Причём трагедия у Айтматова разыгрывается почти невидимо — она вся в душе Танабая. Внешне Танабай почти не действует. Он больше молчит, подавленно слушает, почти не говорит. Ни в своё оправдание, ни в свою защиту», — пишет П. Мирза-Ахмедова (Мирза-Ахмедова П. «Национальная эпическая традиция в творчестве Чингиза Айтматова», с. 32).

Именно в этом, подчеркивает А. Каттабеков, и состоит сложность реализма Айтматова. Герой подвергает критике недостатки, допускаемые в народном хозяйстве, критикует отдельных руководителей, затемняющих истину, ставших бюрократами, демагогами, эгоистами и карьеристами.

Литературоведы и критики Средней Азии и Казахстана единодушно отмечают мастерство, с которым писатель рисует портреты Кашкатаева, Сегизбаева, Алданова, Ибраима.

К сожалению, в оценке критики не нашла должного отражения линия Танабай — Бюбюжан. Между тем для тюркоязычного читателя она весьма важна, поскольку в его сознании сильны старые нравственные традиции, осуждающие внебрачную связь.

В критических статьях и рецензиях о повести ночные визиты Танабая к одинокой женщине, муж которой погиб на фронте, обычно обходят молчанием.

Здесь, отмечает Г. Расулова, и сам «писатель тактично отходит в сторону от решения, ибо подобные двойственные ситуации порой неразрешимы и в самой жизни» (Расулова Г. «Мастерство Чингиза Айтматова в создании характера», с. 12).

С её мнением невозможно согласиться, ибо писатель показал в повести любовную историю Танабая и Бюбюжан.

В «Прощай, Пульсары» Айтматова человек и природа слиты воедино. Как нечто неразделимое предстают здесь, например, Гульсары и Танабай. Доктор филологических наук А. Кулжонов, отмечает, что невозможно представить Танабая без Гульсары и Гульсары без Танабая (Кулжонов А. «Всемирный писатель», «Тошкент хакикаты», 1978 г, 12 декабря, на узб. яз.).

При создании образа Гульсары писатель обращается к приёму условности. Литературовед П. Мирза-Ахмедова отмечает: «Айтматовский иноходец живёт просто и естественно, как сама природа, и в отличие от толстовского Холстомера, например, он не рассуждает и не философствует, пытаясь осмыслить своё существование... Айтматов рассказывает о жизни иноходца Гульсары строго, не выходя за пределы его конской ипостаси. Конь у него многое чувствует и понимает— но всё в пределах чувств и понимания умного животного» (Мирза-Ахмедова П. «Национальная эпическая традиция в творчестве Чингиза Айтматова», с. 12).

Г. Абдуллаева, П. Мирза-Ахмедова, 3. Самдан и другие придают большое значение умению писателя чутко и умело трансформировать в повести образцы устного народного творчества.

Фольклорные мотивы, связанные с верблюдицей, ищущей своего верблюжонка, со стариком-охотником, застрелившим родного сына, раскрывают в произведении помыслы и духовный мир Танабая. В своей книге П. Мирза-Ахмедова сопоставляет, как два кыргызских писателя, Т. Сыдыкбеков и Ч. Айтматов, в своих произведениях по-разному интерпретируют один и тот же фольклорный мотив — плач белой верблюдицы.

Если в романе Т. Сыдыкбекова «Кен-Суу» этот мотив выполняет, по-существу, лишь иллюстративную функцию, то в повести «Прощай, Гульсары!» он пронизывает всё произведение, способствуя углублению его идейно-эстетического содержания.

«Байга для Айтматова — это не только лучший способ раскрыть огненный дух бега иноходца Гульсары, — эти игры нужны ему для того, чтобы раскрыть существенную грань характера своего народа», — пишет П. Мирза-Ахмедова (Мирза-Ахмедова П. «Национальная эпическая традиция в творчестве Чингиза Айтматова», с. 26). Писатель действительно ставит перед собой цель художественно раскрыть своеобразные стороны национальной психологии через народные игры, которые неразрывно связаны с бытом кыргызов, берут начало в глубокой древности. При этом, однако, Айтматова интересует не столько внешние проявления этих игр, их экзотическая сторона, а этнокультурное содержание этих игр. Литературовед, сопоставляя произведения Сыдыкбекова и Айтматова, доказывала, что Сыдыкбекову присущ очерковый стиль, вкус к сочной внешней детали, Айтматов же через живую и образную картину стремится раскрыть переживания, внутренний мир своих героев, даёт почувствовать глубокое взаимопонимание иноходца и его хозяина (Мирза-Ахмедова П. «Национальная эпическая традиция в творчестве Чингиза Айтматова», с. 22).

Литературоведы и критики разносторонне комментируют образы героев произведения. Так, исследователь А. Каттабеков трактует образ мальчика как символический (Каттабеков А. «На службе идеалов», «Сырдарьинская правда», 1978 г, 12 января). По его мнению, символизация здесь обусловлена характером типизации главного героя повести. Ведь отнюдь не случайно, что в качестве главного героя выступает именно мальчик. Это ребёнок с целомудренной душой, живущий в двух пересекающихся мирах: в действительном грубом мире и в мире удивительной и волшебной легенды о Рогатой Матери-оленихе. В мечтах он то превращается в рыбу и плывёт к белому пароходу, то, одушевив камни, лежащие на берегу, наделяет их характерами и именами.

Он, как с живыми, общается с окружающими его предметами — белым пароходом, биноклем, портфелем. Мальчик делится с Рогатой Матерью-оленихой, которую ни разу не видел наяву, своими чаяниями, сокровенными тайнами, его душа навсегда переплетается с ней.

Рыбу, белый пароход мальчик видит воочию, но Рогатая Мать-олениха долго остаётся для него загадкой. И, когда он видит впервые маралов, спустившихся к воде у их кордона, сказка, рассказанная дедом, мигом превращается для него в действительность. Писатель трогательно показывает благоговейное отношение старика Момуна, а через него и мальчика к заблудившимся маралам.

А узбекский писатель Т. Пулатов, размышляя о проблеме литературно-художественного двуязычия, подчёркивает, что в повести «...ясно ощущаешь какую-то совершенно иную языковую традицию (в данном случае кыргызскую), особый внутренний ритм, переданный средствами русского языка» («Литературное обозрение», 1976 г., № 8, с. 111).

Вот как сказала об этом Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии Турсуной Охунова: «Недавно я с большим вниманием прочитала повесть Чингиза Айтматова «Ранние журавли». Тяжёлая жизнь, которую пережили юные герои «Ранних журавлей», живо напомнила мне мои детские годы во время Великой Отечественной войны. Прочитав повесть, задумалась о сыновьях-внуках, о поколении вообще. Как хорошо, что их жизнь безмятежна, что над ними голубое небо.

Они не знают тех страданий и мучений, которые выпали на нашу долю. В этом смысле велико воспитательное значение таких произведений, как «Ранние журавли» (Рашидов А. «Немеркнущие звёзды», с. 229-230).

Без любви не может быть счастливой семьи — эту мысль развивает в романе «Чинара» узбекский писатель Асхад Мухтар. Невзирая на то, что в семье растут двое сыновей, Камила разводится с мужем Саттаром и выходит замуж за любимого человека. Саттар не способен на тонкие чувства, ему чужд духовный мир Камилы. И, хотя он знает, что жена не любит его, тем не менее, живёт с ней, бахвалясь: «Мне не нужна её любовь, мне нужна она сама». Но если нет взаимной любви, уважения, то разве возможно разгореться семейному очагу? Это и пытается объяснить старик Ачил прокурору: «Защищаете семью... Слушай меня, сынок. Я сам думал, что защищаю семью... Но никакой семьи у них не было. Да, не было.

Разве может быть семья без любви и взаимного уважения? Мы-то, старики, живём стариной. Мы рвём и мечем, стараясь из-за своего невежества сохранить несуществующие семьи. И наши дети, бедняжки, часто, чтобы угодить нам, как в театре, стараются прикинуться любящими, чтобы показать, что всё у них в порядке. А на самом деле ничего, кроме смирения со своей судьбой, нет. Вот так и проживают свой век без огня и пламени. Думаешь, мало таких?» (Мухтар А. «Чинара», «Советский писатель», 1977 г., с. 135).

В повести узбекского писателя П. Кадырова «Вольность» рассказывается история семьи Саттара и Айши. Первое время после свадьбы Саттар, работающий в городе и ожидающий там квартиру, приезжал в кишлак навестить жену. Но чем дальше, тем реже он стал наведываться к семье, замечая, что с женой ему не о чём говорить, что ему с ней попросту скучно. Причины холодности супругов в этой семье объясняются тем же: отсутствием взаимной любви, привязанности друг к другу. Как говорит сам Саттар, их семья — искусственная. «Если бы я любил тебя, не жил бы целых пять лет в городе один. Дело не в квартире, а в любви», — заявляет герой своей жене. В данном произведении чувства жалости, взаимопонимания людей чрезвычайно драматизированы.

Саттар серьёзно увлёкся молодой девушкой Розиёй. Однако он понимает, что не имеет права на её любовь. Мучает его вина перед женой и сыном. Саттар колеблется между любовью и долгом и приходит к выводу, что, женившись без глубокого чувства, он допустил ошибку. Но исправлять её теперь поздно. Поймёт ли его Розия? Розия поняла его, но переживала разрыв очень тяжело. Наконец, чтобы всё забыть, она уехала в Москву. Розия не хотела разрушать семью, не могла быть счастливой, причинив горе другой женщине. Разве погаснет в сердце обжигающее чувство любви, разве может оно «стареть»!

Горестные думы переполняют её. В смятении и Саттар. Ведь любви покорны любые расстояния. В конце концов Саттар добивается согласия Розии. Но и Айша любит мужа, с нетерпением и беспокойством ждёт его, воспитывает сына, не оставляет в одиночестве свекровь, постоянно ухаживая за ней. Потому и Айше легче утопиться в реке, чем лишиться своего возлюбленного. Жизнь ставит перед ними непростые, запутанные вопросы, и решить их не так-то легко...

Героев повести отличают нравственная целомудренность, высокая моральная ответственность. По мнению автора, человек достигает полноты воли только в том случае, когда личное счастье обусловлено нравственными критериями гуманистического общества.

Повесть Т. Пулатова «Окликни меня в лесу» — это монолог героя, обращённый к другу детства. Возмужав, он вновь возвращается к событию, которое во время войны пережила его семья, даёт оценку происшедшему.

Драма любви замужней женщины к другому в этом произведении раскрывается в ином плане. Нора, как и Джамиля, борется за свободу и раскрепощение своих чувств. Но в связи с разными творческими целями, поставленными кыргызским и узбекским писателями, здесь проблема любовного «треугольника» разрешается иначе.

В произведении Т. Пулатова изображаются отношения между Анваром, Норой и Эркином. Нора — любимая жена Анвара, с первого взгляда кажется, что они созданы друг для друга. Рождается сын Магди, ещё крепче становится семья. Беспокойство и тоска охватывают героев, если кто-то из них опаздывает с работы или уезжает в командировку. Потом грянула война, Анвар уезжает на фронт, Нора трудится в тылу.

Но однажды в госпитале она встречает раненого Эркина: из-за нехватки мест она привозит его домой и начинает лечить. Это становится известно Анвару, воюющему на фронте, но он не ревнует, а воспринимает поступок жены как проявление человечности. Однако слухи, осуждающие поведение Норы, распространяются среди людей. И, хотя она пропускает эти слухи мимо ушей, однажды убеждается, что действительно полюбила Эркина.

Здесь уместно вспомнить, как осуждали люди «поведение» Джамили Айтматова:

— Дура она! Ушла из такой семьи, растоптала счастье своё!

— Ничего, опомнится красотка, да будет поздно.

— Погубила она себя, дура, ни за что ни про что!

Но человечность Джамили, её всепоглощающая любовь были приняты читателями восторженно. Отношения же Норы и Анвара, о которых идёт речь, вовсе не похожи на отношения Джамили и Садыка. Анвар ни в чём не может обвинить Нору, он чувствует себя счастливым за свою любовь к ней, за уяснение для себя того, что такое любовь. Нора отвергает мужа, но не пожинает плоды своей многострадальной любви: лишается Эркина, скончавшегося от болезни.

Ядгар (Хашимов X. «Прислушайся к сердцу») скоропалительно женился на Азизе. Но свадебный хмель быстро улетучился, и он загоревал. В гнетущей тоске Ядгар понял, как легко ошибиться в жизни. Не в силах помочь ему и друзья. Лишь после знакомства с девушкой по имени Чарас с новой силой вспыхивает в нём затухающее было чувство жизни. Но как прижмет жизнь раз, так этому нет конца, беда не приходит одна! И мать Чарас, и жена Азиза пишут жалобу на Ядгара, компрометируя его в глазах людей. Чарас же не спешит, пытаясь освободиться от бесконечных противоречивых дум, взвешивая свои чувства на весах времени. Она, оказывается, любит Ядгара!

В литературе много путей творческого содружества. Тесные разносторонние и творческие взаимоотношения Ч. Айтматова с казахскими писателями и деятелями искусства свидетельствуют о крепкой дружбе двух народов.

Абдылдажан АКМАТАЛИЕВ,

академик НАН КР,

доктор филологических наук, профессор

 

Источник: slovo.kg